Дизайнер чемпионов — о купальниках, Тарасовой и желании одеть Алию Мустафину

Лайф публикует вторую часть интервью известного дизайнера спортивной одежды Наталии Большаковой.

О фигурном катании и героях ледяных пьедесталов художник Наталия Большакова говорит с большой любовью, однако особое место в её сердце заняли синхронистки... За свою выдержку, уважение к чужому труду и потрясающую работоспособность.

— Наталья, вы говорили о новом в моде фигурного катания, но тут действительно есть где развернуться. Другое дело — синхронное плавание. Есть купальник, и всё…

— Купальник как маленькое чёрное платье от Коко Шанель! Очень сложно и одновременно интересно найти какую-то фишку, которая будет работать на образ. И чем сложнее задача, тем она интереснее!

Мне, например, не нравится большинство костюмов для художественной гимнастики. В них отсутствует образ, зато там есть каша из мишуры и камней. Я не хочу никого обидеть, но девочки, за редким исключением, выходят выступать одинаковые, словно под копирку. Я имею в виду не только наших спортсменок, но и представительниц других стран, вообще тенденцию. Пестрота, камни, камни, пестрота.

— И ещё один, как мне кажется, существенный недостаток — это то, что костюмы "художниц" фронтальные, не архитектоничные. Смотрятся нормально только в статике. Обратите внимание, что практически у всех девочек голые бока, отсутствует пластическая организация формы, нет целостности. Не случайно редко встретишь снимки спортсменок сбоку.

А мне всегда было интересно… Знаете, как у Маяковского: "Изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды". Главное, не накрутить, а найти то единственное, что будет в точку. Чтобы было ни убавить ни прибавить. Костюм ведь может быть очень простым, но работать на образ на двести процентов.

— Как, например, белый купальник Светы Ромашиной в программе "Мэрилин Монро"…

— Тут многое сделала и сама Света. Шли ведь и от её образа тоже. Почему приятно работать с тренером дуэта Татьяной Данченко? Она перфекционист! Она работает над мелочами, и для неё нет мелочей. С одной стороны, она дотошный человек и до всего докапывается, с другой — она тебе доверяет. И это сочетание даёт очень хороший результат.

— Для художника важно, чтобы ему не мешали. Если у тебя стоят над душой, то ничего не получится. Но в то же время это совместный процесс, и я стараюсь учитывать все рекомендации, особенно если это рекомендации профессионала.

— Огромное значение имеют пожелания самих спортсменок, так как им выступать в костюмах. Важна ведь не только эстетичность купальника, но и его удобство. Света Ромашина, например, любит, чтобы костюм сидел туго-туго, а Саша Пацкевич, наоборот, просит так ни в коем случае не делать. Сложность в том, что костюмы должны быть рабочими, то есть комфортными и удобными, чтобы человек выходил на старт и ни о чём не думал.

— Костюм вы делаете индивидуально под каждую синхронистку?

— Мы делаем костюмы по меркам, индивидуально для каждого спортсмена. Взять хотя бы купальники на прошлогоднюю техническую программу "Ритмы города". Костюмы смотрятся простыми, но по выполнению они оказались безумно сложными.

— А вообще, каждый раз, как я начинаю делать новый костюм, чувствую себя школьницей, хотя, казалось бы, у меня колоссальный опыт. Не поверите, каждый раз боюсь, каждый раз страшно. А иначе никак. Стоит только расслабиться, мол, я всё могу, и всё пойдёт прахом. Волнение — это признак творческой работы. Но неуверенность показывать нельзя, иначе она передастся людям, которые с тобой работают.

Ну, представьте, если Татьяна Покровская начнёт сомневаться... Она может быть в предынфарктном состоянии, но она должна приходить на тренировки и излучать уверенность, чтобы все работали. Так же здесь, хотя я ни в коем случае не сравниваю себя с Покровской.

Я должна приходить и говорить: "Не волнуйтесь, всё будет хорошо". Это часть профессионализма… Я ведь не гайки закручиваю, а каждый раз делаю что-то новое.

— Тренеры вмешиваются в вашу работу?

— Зависит от тренера. Кто-то держит процесс под контролем, кто-то полностью доверяет. В основном возникают проблемы со сроками, потому что никогда не знаешь, сколько времени займёт создание эскиза, как быстро поймаешь идею за хвост. Бывало, Татьяна Анатольевна Тарасова скажет: "Наташа, что ты так долго? Ты ведь быстро рисуешь". Правильно, я быстро рисую, но думаю долго.

— Сложно работать с Тарасовой? Раз уж мы о ней вспомнили…

— Конечно, сложно, как и с любой личностью. Но сложно не потому, что у неё сильный характер, а потому, что Тарасова такой человек, который всё сам знает. То есть она приходит и говорит: "Это сюда, это вот так, а это вот так". Она, наверное, имеет на это право в силу своего опыта, знаний и творческого чутья. Главное, чтобы было вкусовое совпадение, чувство друг друга и доверие. То, что мне самой не нравится, я не буду делать. И, если сильно давят, я тоже не могу.

Тарасова действительно во всём разбирается, да и вообще она человек широкого кругозора и большая умница. Но другие тренеры смотрят на неё и копируют только внешнюю манеру поведения. Ученики наблюдают за ней, а потом, становясь тренерами, перенимают её манеру общения с людьми. Но за этим больше ничего не стоит. Они не умеют читать эскизы. Я же вижу, когда человек смотрит на эскиз и не понимает, что там нарисовано, но при этом копирует поведение своего наставника и вместо того, чтобы сказать: "Делайте, я вам доверяю", — начинает что-то изображать.

Бывает такое, что не идёт процесс. И происходит это, как правило, по одной причине. Не хочу называть фамилий, но вот они видят, что ты делаешь хорошие костюмы, и они хотят получить отличный результат, но не понимают, что для того, чтобы костюмы получились, мне надо дать спокойно работать. А они начинают: "Делай так, делай эдак". Известно же, что все разбираются в костюмах и воспитании детей.

Простите, зачем я тогда столько лет училась? С таким же успехом я могла бы ставить программы фигуристам или синхронисткам. Почему нет? Я в спорте 30 лет. Но я же не лезу, потому что каждый должен делать свою работу.

— Приведу пример. Я делала костюмы не только для Марины Анисиной и Гвендаля Пейзера, но и для других французских дуэтов, например для пары Делобель — Шонфельдер. Помню, как я спросила у тренера пары Мюриель Зазуи: "Надо на примерку, Мюриель". "Зачем? — спрашивает она. — Эскизы утвердили же". Ну как же? Я привыкла, что у нас приходят тренеры и начинают: "Здесь не так, тут не так". "Я делаю свою работу, ты делаешь свою работу", — пояснила Мюриель. У них так принято.

— Вы сейчас с фигуристами работаете?

— Очень мало, но у меня есть любимые спортсмены, которых я веду несколько лет, и надеюсь, что с моей помощью они смогут добиться успеха. Верю в них. Например, Гоша Куница — ученик бывшего фигуриста Саши Шубина, которому я в своё время шила костюмы. Танцевальный дуэт Тиффани Загорски — Джонатан Гурейро. Делаю костюмы и американским спортсменам, так как мой муж, Виктор Барышевцев, живёт в США.

— В США?

— Он у меня хоккейный тренер… Муж занимается техникой скольжения, учит спортсменов по уникальной системе мастерству владения телом, у него своя школа. Очень жаль, что он помогает заокеанским спортсменам, а не российским командам.

— Как вы познакомились?

— Мы познакомились с Виктором много лет назад, он был фигуристом, а я делала ему костюмы. Всё просто. Мы были тогда очень юны, и так получилось, что между нами вспыхнул роман. Но потом развалился Советский Союз, и мы потерялись, так как он из Киева, я из Москвы. Мы не виделись 25 лет, случайно нашлись в соцсетях и увиделись. Всё очень быстро закрутилось. Мы встретились в феврале, а в августе — поженились.

— У вас гостевой брак?

— Настоящий. Отчасти поэтому я меньше работаю с российскими фигуристами, так как им нужно моё постоянное внимание и участие. С синхронистками же дела обстоят гораздо проще. Если создаёшь групповой костюм, то делаешь всего один эскиз на всех. Вот сейчас я как раз прилетела на два-три месяца и делаю заказ для чемпионата мира.

НИ ОДИН ИЗ ЗАБРАКОВАННЫХ ЭСКИЗОВ Я ЕЩЁ НИ РАЗУ НЕ ИСПОЛЬЗОВАЛА

Сейчас Наталия активно работает над эскизами купальников, в которых российские синхронистки уже совсем скоро будут покорять чемпионат мира в Будапеште.

— Купальники находятся в работе. Я принесла вам эскизы, которые в итоге не утвердили. Оригинал показывать не буду. Сами понимаете.

Наталья выкладывает на стол два листка формата А4 с шестью эскизами.

— И это не всё! Их было пятнадцать.

— Пятнадцать? Так много?

— Да! И ни один не пошёл. Это я к тому, сколько нужно сделать работы, чтобы выбрать один-единственный вариант. Поиск идеи — это самое трудное.

Когда проделываешь такую кропотливую работу, думаешь, что однажды обязательно используешь старые наработки. И вы знаете, ещё ни разу я не возвращалась ни к одному из своих забракованных эскизов. Ты слушаешь музыку, тебе объясняют концепцию номера, и всё начинается с нуля.

— Художник по костюмам — это своего рода исповедник, как бармен или парикмахер. Звёзды вам доверяют свои секреты?

— Для того чтобы сделать нормальный костюм, нужен контакт. Если контакта нет, то ничего не получится. Человек должен ощущать тебя как свою часть. Поэтому, конечно, очень многие люди делились и делятся со мной сокровенными тайнами.

— Тяжело держать в себе чужие секреты?

— Нормально! Друзья ведь делятся с вами тайнами, и это остаётся между вами. Если это для тебя близкие и родные люди, почему нет. Создание костюма — это вещь в какой-то степени интимная, потому что ты знаешь каждый изгиб тела человека. Это только кажется, что спортсмены совершенные, но мы все неидеальные. И задача художника из любого человека сделать бога или богиню. Хороший костюм — это не когда говорят: "Ах, какой шикарный костюм", а когда говорят: "Какая(-ой) ты шикарная(-ый) в этом костюме".

— Вы оцениваете костюмы сборных других стран?

— Я не просто оцениваю, я и работала с другими сборными. Например, с греческой командой, со сборной Израиля. Мне очень нравится подход испанской сборной по синхронному плаванию. Я вижу здесь работу мысли, руку дизайнера, работу над образом. В общем, в синхронном плавании дела в плане костюмов обстоят лучше, чем в художественной гимнастике. Хотя раньше, когда, например, выступала Алина Кабаева, смысла в костюмах "художниц" было больше. Потом всё пошло по пути мишуры, которая смотрится дёшево.

— Вопрос в лоб! Почему вы не работаете в художественной гимнастике?

— Так сложилось исторически. Я никогда не пересекалась с гимнастками, а, как показывает практика, в жизни всё происходит случайно…

СИНХРОНИСТОК МНЕ ПЕРЕДАЛА ПО ДРУЖБЕ ХУДОЖНИК ЕЛЕНА ОТРЕПЬЕВА

В мир синхронного плавания Наталия Большакова попала "по блату" — с лёгкой руки подруги-дизайнера, которая собиралась в декрет.

— Это случилось, когда я уже ушла из Дома моделей. Однажды мне позвонила моя близкая подруга, замечательный художник Елена Отрепьева, с которой мы вместе работали и которая, кстати, первая в нашем доме начинала создавать костюмы для синхронного плавания. Она была беременна и просила о помощи. "Наташа, я себя плохо чувствую и, похоже, заваливаю работу. Выручай", — сказала она. Как я могла отказаться?

На следующий год ко мне пришла Ольга Ивановна Васильченко, выдающийся тренер, многолетней дружбой с которой я горжусь, и сказала: "Наташа, мы хотим заказать тебе костюмы." На что я возразила: "Я просто помогала Лене, и мне чужой хлеб не нужен". "С Леной мы поговорим сами", — был ответ. Через какое-то время мне позвонила Лена: "Наташа, бери девочек. Я всё равно не могу работать. У меня маленький ребёнок". Так всё и началось.

— Елена вот так просто вам отдала синхронное плавание?

— Будучи потрясающим художником, который стоял у истоков костюма для синхронного плавания, она не просто "подарила" мне эту работу, она ещё, сидя дома с ребёнком, помогала мне, создавала изумительные вышивки, то есть работала как художник-исполнитель. А представляете, что это такое для художника с амбициями работать исполнителем?

Лена — удивительный человек… Нашей дружбе эта история никак не помешала. А ведь нет ничего страшнее, чем творческая зависть. У нас этого никогда не было, даже в то время, когда в Доме моделей мы, ещё совсем юные модельеры, рисовали и закрывались друг от друга ладонями.

— Сейчас меня часто просят помочь, и я не отказываю, делюсь опытом, показываю эскизы. Какое-то время я даже преподавала в текстильном институте. Со мной своими знаниями и опытом тоже делились — мои учителя в институте, художники, хореографы. Пришло время возвращать долги.

Мне ведь очень повезло в жизни на встречи и общение с уникальными людьми: я работала с выдающимися хореографами, солистками Большого театра Еленой Матвеевной Матвеевой, Людмилой Иосифовной Власовой, Еленой Холиной, Татьяной Степановой. Отдельное везение — встреча и работа с режиссёром Сергеем Каштеляном и многими, многими другими... Это часть истории нашего театра и хореографического искусства.

Елена Матвеевна вообще занимает в моей жизни особое место. Она не просто талантливейший хореограф и уникальный кладезь знаний, она — удивительный человек и мой большой друг.

Я — САПОЖНИК БЕЗ САПОГ

Несмотря на потрясающий опыт и талант, себе Наталия практически ничего не шьёт. "Я сапожник без сапог", — улыбается дизайнер.

— Мои заказчики-фигуристы часто спрашивают: "Наталия, вы шьёте такие шикарные костюмы. Наверное, для себя вы создаёте потрясающие вечерние платья". Вы знаете, от всего этого настолько устаёшь, что ничего уже не хочется. Хочется просто надеть чёрную водолазку и джинсы.

— Костюмы для спортсменов — это всё, чем вы занимаетесь?

— Нет! Я человек творческий и поэтому постоянно в поиске. Я создавала костюмы и декорации для театральных спектаклей, конкурсов красоты, для подиума, делала аксессуары для обувной коллекции Аллы Пугачёвой, униформу для ресторанов, гостиниц, костюмы для рекламных кампаний, для эстрады и цирка...

Вот чем отличается художник от просто ремесленника? Ремесленник находит свою стезю, долбит в одну точку и зарабатывает этим деньги профессионально и чётко, а художнику нужно всё время идти вперёд, искать что-то новое.

В своё время я делала коллекции купальников, участвовала в показах в Нью-Йорке, у меня была персональная выставка в Москве на Кузнецком Мосту. Но на всё это нужно время, а у меня много других интересов.

— У вас что-то остаётся из костюмов, которые вы делаете?

— Конечно! Забракованные, например! Я же не бог… Правда, за 30 лет работы их можно пересчитать по пальцам. Все ошибаются, профессионал отличается меньшим процентом брака. Главное — уметь и желать исправлять свои ошибки. Но удачные костюмы живут.

— Вас цитируют?

— Конечно, я это вижу! Раньше меня это раздражало. Как же, у меня украли идею! Понимаете, самое дорогое здесь — идея. Поэтому мои костюмы стоят одну сумму, а чужие могут быть дешевле, потому что идея заимствована. Сейчас смотрю на это философски: пусть воруют, если своих мозгов нет. А я ещё что-нибудь придумаю.

— Как рождается идея?

— Всё начинается с того, что ты слушаешь музыку, смотришь программу и только потом начинаешь работать — думать. Смотришь кино и думаешь, пьёшь кофе и думаешь, ходишь и думаешь. В машине думать нельзя, иначе попадёшь в аварию. (Смеётся.)

Идёт непрерывный процесс, ассоциативная работа, ты смотришь материалы, изучаешь, всё это копится. В какой-то момент ты уже начинаешь нервничать, потому что истекают сроки. И вот однажды в полуистерическом состоянии ты садишься рисовать и включается профессионализм…

— С какими сборными вы хотели бы поработать?

— С той же художественной гимнастикой, со спортивной гимнастикой, потому что там поле непаханое. У них очень простые костюмы, с которыми на самом деле можно и нужно делать очень интересные вещи.

Мне было бы любопытно поработать с прыгунами в воду. Спорт ведь сейчас идёт по пути зрелищности. Даже костюмы делаешь с расчётом на телевизионную картинку.

— Думаю, вам было бы интересно одеть Алию Мустафину…

— Безусловно, всегда интересно одевать личность. Ты ведь делаешь костюм под конкретного человека, учитывая его особенности. Например, Света Ромашина и Наташа Ищенко. Они похожи, но при этом абсолютно разные. Наташа — богиня неземная, а Света — сексуальная дива. Костюм, который я делала Наташе, невозможно надеть на Свету, и наоборот.

— Сколько у вас за плечами Олимпиад?

— Начиная с 1988 года все летние и зимние… Так что считайте! (Улыбается.)

— Получается где-то 15… Фантастика! Желаем вам не останавливаться на достигнутом!

— Спасибо большое!

Первую часть интервью можете почитать здесь.