Смерть команданте. Последний поход Че Гевары

После успешного восстания на Кубе Че Гевара откровенно затосковал. Карьера чиновника его не прельщала, профессиональный революционер не хотел и не умел заниматься чем-то, кроме бунтов и партизанщины. С другой стороны, Куба 60-х годов придала новый импульс левым радикалам по всему миру: деятели кубинского революционного движения были едва ли не большими коммунистами, и уж точно большими революционерами, чем их московские покровители. Поэтому Куба с 60-х годов до самого распада СССР вела исключительно активную внешнюю политику. Че Гевара имел громадные амбиции.

Он действительно собирался поджечь весь мир. Сам революционер сформулировал свою задачу прямо: "Создать два, три, много Вьетнамов". К этому моменту США уже прочно увязли в Восточной Азии, а попытка высадиться на Кубу кончилась форменным избиением кубинских эмигрантов и гибелью нескольких агентов ЦРУ. Так что в Вашингтоне воспринимали такие угрозы серьёзно. Тем более что ближайшей целью для поджога становилась Латинская Америка, которую в Штатах воспринимали как свой задний двор.

Проба пера состоялась не там: Че попытался во главе группы кубинцев вмешаться в ход гражданской войны в Конго. Однако эта экспедиция завершилась без особого успеха. В Конго кубинцам противостоял мощный, отлично обученный отряд наёмников Майка Хоара. Они нанесли кубинцам несколько поражений, после чего Фидель вернул соотечественников домой. Однако Че не оставил планов экспорта революции. На сей раз он решил организовать восстание в Боливии.

Середину 60-х Гевара провёл в Латинской Америке, где перемещался инкогнито по подложным документам. Кроме него театр будущих боевых действий изучала "Таня" — Айде Тамара Бунке Бидер — девушка-революционер, любовница Че Гевары и ко всему агент "Штази", разведки Восточной Германии. Таня объездила Боливию под видом этнографа, изучила страну и установила контакты с местными левыми радикалами. Таня же выбрала место для размещения базы восстания — ранчо Каламина в сельской глухомани. Ранчо купили у прежних владельцев, и с января 1966 года в Боливию начали нелегально приезжать один за другим кубинские военные. Вскоре туда по документам бизнесмена из Уругвая приехал и сам Че Гевара.

Эти места и без революционеров были неспокойными. В лесах пышно цвёл наркобизнес, и поначалу отряд кубинцев заподозрили именно в этом малопочтенном занятии. Однако покамест новые гости не создавали проблем, так что революционерам никто не мешал.

В лагерь Че Гевары помаленьку съезжались повстанцы — правда, главным образом не боливийцы. Хотя на ранчо приезжали и левые радикалы из самой Боливии, наполеоновские планы повстанцев их пугали. Точно так же никакого энтузиазма эскапада Че не вызвала у лидеров Кубы и СССР. Руководитель местной компартии, до которого дошли сведения о прибытии знаменитого революционера, съездил в Москву и Гавану — и понял, что никакой поддержкой революционеры не пользуются. Вообще, Че ухитрился явиться в самую контрреволюционную республику. Дело в том, что земельная реформа, недавно проведённая в Боливии, серьёзно улучшила положение крестьян. Получившие в течение короткого времени собственность на землю и права самоуправления люди в массе своей вовсе не горели желанием свергать правительство. Поэтому из полусотни собравшихся в лагере повстанцев кубинцы оказались самыми многочисленными (17 человек), да и остальные съехались буквально со всех краёв Латинской Америки — кроме самой Боливии. Вербовка сторонников практически сорвалась.

Между тем до властей дошли смутные слухи о появлении в лесах каких-то неизвестных людей с оружием. Группа Гевары не вела агитации, поэтому боливийцы сделали наиболее простой вывод: на ранчо Каламина окопались наркодельцы. 23 марта 1967 года армейский взвод вышел в лес — и угодил в засаду. Вместо банды наркобарона их встретили решительно настроенные партизаны. Итог короткой перестрелки — семеро убитых, 14 пленных, восемь человек сумели бежать. Че Гевара начал свою войну в Боливии.

Пленных отпустили ради пущего пропагандистского эффекта. Повстанцы объявили себя "Национально-освободительной армией". Однако реакция боливийских крестьян должна была, кажется, заставить этого неукротимого вождя партизан задуматься: местный крестьянский союз тут же мобилизовал своих членов — но не для борьбы на стороне Че против правительства, а, наоборот, ради помощи правительственным силам. Однако своротить его с пути уже ничто не могло.

Тем временем президент Боливии Баррьентос связался с американцами и запросил помощи. В Боливию отправилась спецгруппа ЦРУ — небольшая, но отлично оснащённая. Американцы приехали сами и привезли технику и оборудование, включая разведывательные самолёты. Задача "варягов" была двоякой. Американцы собирались, во-первых, вести разведку, а во-вторых, подготовить из местных кадров хорошо обученный батальон лёгкой пехоты, заточенный на действия против партизан. Словом, к разгрому отряда Че Гевары отнеслись со всей серьёзностью.

Между тем Че Гевара начал было вести партизанскую войну, но быстро обнаружил, что действительность хуже любых его опасений. Местные жители упорно не хотели вступать в отряд, добровольцев можно было посчитать по пальцам. Гевара хотел было поднять на борьбу многочисленных местных индейцев, но, как выяснилось, никто в отряде не знал их языка. От местных коммунистов не было никакого толку. Тем временем боливийцы быстро и решительно обкладывали район действий партизан, изолируя его от остального мира. Че Гевара сделал очевидный вывод: нужно уходить. Отряд вышел в джунгли.

Однако петля вокруг группы затягивалась всё туже. Связь с Кубой и единомышленниками в городах постепенно терялась. Агентов Тани скоро стало невозможно использовать: из отряда уходили дезертиры, так что девушку могли легко опознать. Стычки с солдатами постепенно выбивали из отряда убитых и раненых. При этом борьба за души и умы была проиграна, даже не начавшись: хотя партизаны проходили деревни одну за другой, нигде не удавалось получить достаточно волонтёров. Скорее, наоборот, можно было напороться на сторонников властей, которые сообщали военным о передвижениях отряда. Почти все отдельные стычки отряд Че выигрывал. Однако при этом он неуклонно проигрывал войну. Ни одна успешная засада не приближала партизан к общей победе. Лица крестьян, которых Гевара пытается агитировать, непроницаемы. В одном селе сразу десяток местных юношей хочет завербоваться в отряд. Поговорив с ними, заместитель Че узнаёт их реальные мотивы: "Мы слышали, что вы хорошо платите новобранцам. Если хорошо заплатите, мы будем хорошими партизанами".

Нельзя сказать, что у революционеров не было вовсе никакой социальной базы. Однако выступления и забастовки за пределами лесной зоны быстро разогнала полиция. В деревнях партизаны начали натыкаться на отряды самообороны. При этом армейские части непрерывно висели у партизан на хвосте. Остановиться и передохнуть революционеры не могли. Стоило им проявиться, как район тотчас наполнялся войсками и революционерам приходилось тут же уходить обратно в леса. Тем более что правительство платило по тысяче долларов за достоверные сведения об отряде. Из-за этого у партизан накапливалась усталость. Вдобавок присоединившаяся к отряду Таня поступила опрометчиво, оставив в ближайшем городке машину с собственными документами. Автомобиль обнаружила полиция. Теперь ценный агент оказался засвечен до печёнок: больше Таню ни в каком качестве нельзя было использовать для разведки. Че отделил небольшой отряд (включая свою возлюбленную) для повышения мобильности, так что теперь всё его партизанское войско легко умещалось в один грузовик. Правда, даже в таком виде он ухитрялся наводить шум и часто одерживал эффектные тактические победы. Всё-таки Гевара был опытным партизаном, а в его отряде хватало людей с богатым военным опытом, так что солдаты просто боялись связываться с немногочисленным отрядом. Серьёзную опасность представлял главным образом натренированный американцами батальон специального назначения и прошедшие дополнительное обучение армейские роты, но они не могли, разумеется, поспеть повсюду.

Среди прочих в лагере находились двое журналистов — Режи Дебре из Франции и Сиро Бустос из Аргентины. Слабо приспособленные к полевой жизни, эти два рафинированных левых интеллектуала быстро начали отягощать отряд, и тот принял решение удалить их из группы. Че собирался использовать их для связи с Кастро на Кубе и с общественностью в Европе. Однако оба журналиста оказались полными банкротами в качестве конспираторов. Два типа чрезвычайно интеллигентного для сельской глуши вида быстро привлекли к себе внимание, и, разумеется, их стремительно скрутили. Дебре выдавал себя за этнографа, исследователя быта индейцев, но при этом не знал ни слова на местном языке, так что крестьянам, а затем и полиции не составило труда сложить два с двумя.

Дебре и Бустоса раскололи простейшим приёмом со "злым и добрым следователем", который использовали боливийцы и американцы. Пленные мало того что сообщили всё, что знают, Бустос — в прошлом художник — даже набросал для контрразведки портреты людей, которых видел в лагере. Обоих приговорили к 30 годам тюремного заключения, но в 1971 году амнистировали и выгнали из Боливии.

Два партизанских отряда быстро потеряли всякую связь друг с другом. Вообще, отряды Че регулярно теряли ориентировку в незнакомых запутанных лесах. В конце августа второй отряд (включавший Таню) повстречал крестьянина по фамилии Рохас. Тот помог им найти место для стоянки и вызвался послужить проводником. Однако, покинув лагерь, Рохас тут же побежал в ближайшую воинскую часть. На следующий день Рохас привёл партизан к броду через протекавшую в этих краях реку. Когда маленький отряд в десяток революционеров вышел на середину реки, на него обрушился огонь пулемётов из кустарника. Живым остался только один боец, попавший в плен.

К концу лета 1967 года партизанский отряд Че Гевары был припёрт к стенке. Район их действий был изолирован. Подготовленный ЦРУ батальон вёл зачистку, осматривая по очереди все ущелья, где могли прятаться партизаны. Каждый каньон прочёсывал сильный отряд, имеющий связь с другими. Свежесформированный батальон был хорошо подготовлен к лесной войне, к тому же боливийцы могли позволить себе потери. Даже разменивая одного партизана на трёх-четырех солдат, Гевара остался бы в убытке. Операция по поимке Че Гевары, названная "Большое сафари", вступила в решающую стадию.

Эта кропотливая работа завершилась 8 октября. Рота боливийского спецназа в течение часа пробиралась по каньону без видимого результата, но вскоре её обстреляли партизаны. В отличие от неуклюжих и слабо обученных солдат и полицейских, которых Гевара до сих пор легко обыгрывал, сейчас против него действовали хорошие, решительные солдаты. Они быстро заняли господствующую позицию и начали косить революционеров огнём с высоты, а на помощь уже выдвинулись свежие силы. Бой длился недолго. Партизаны сумели оторваться от преследования, однако во время боя несколько человек были ранены и попали в плен. Среди пленных рейнджеры опознали Че Гевару — тоже с лёгким ранением.

Повстанческий лидер не собирался сдаваться живым и попал в плен по случайности: пуля раздробила карабин, из которого он стрелял. Пленных доставили в село Игера и начали решать, что теперь с ними делать. В Боливии не существовало смертной казни, то есть о расстреле по приговору суда дело в любом случае не шло. Однако все прекрасно понимали, что Че с его ораторскими талантами превратит любой суд над ним в агитационное шоу, и вот тут-то подсудимый на собственном процессе может оказаться для правительства по-настоящему опасным. Вдобавок он пользовался симпатиями множества людей, включая западную интеллигенцию. Так что судебный процесс не обещал быть лёгким и таил для правительства множество подводных камней. Все эти доводы изложил президенту Баррьентосу резидент ЦРУ. Тот согласился, и соответствующий приказ ушёл вниз.

На месте находился агент ЦРУ Феликс Родригес. Этот человек бурной биографии родился на Кубе и воевал против Кастро. Политический эмигрант, он имел личные счёты к своему нынешнему пленнику. Сам он не хотел выполнять такую грязную работу и поручил её Марио Терану, сержанту боливийских войск. Стрелять требовалось в грудь — чтобы представить случившееся как гибель в бою. Как это часто бывает, Теран, хотевший отомстить революционеру за смерть товарищей, растерялся, когда потребовалось убить безоружного врага. Согласно всем данным, Че Гевара во время своего расстрела вёл себя спокойно и с достоинством. Собравшись с силами, сержант наконец выстрелил. Судя по всему, он действительно волновался, совершая экзекуцию: Теран выпустил весь магазин своей винтовки. Затем Родригес забрал часы убитого. Тело некоторое время пролежало, доступное для посещения. Несколько прядей волос срезали на амулеты местные жители, а журналисты фотографировали покойного атамана. Труп вскоре вывезли в неизвестном направлении и зарыли без могилы. Останки были найдены и перезахоронены лишь в 1997 году.

Отряд, оставшийся без предводителя, был вскоре окончательно разгромлен. Из 17 кубинцев, участвовавших в экспедиции Че Гевары, выжили лишь трое. В основном погибли также и волонтёры из других стран. Лишь единицы сумели остаться в живых.

В своём последнем походе Че, конечно, явил все особенности своей кипучей натуры. Энергия, воля, уверенность в правоте своего дела — и абсолютное нежелание считаться с объективными обстоятельствами. Удивительно, но последнее, что интересовало освободителя, — это желание боливийских крестьян, чтобы их освобождали. Че увлекал сам процесс революционной борьбы и партизанской войны. Однако, для того чтобы революция произошла, мало самому желать погибнуть за её идеалы. Нужно, чтобы народ, за который так радеют повстанцы, сам хотел бы, чтобы они его освободили.