Операция "Преемник": Как члены политбюро за "трон" Брежнева воевали

Николай Подгорный никогда официально не считался преемником Брежнева, он назначил им себя сам. Выходец с Украины, он сделал неплохую карьеру в партийном аппарате благодаря связям с Никитой Хрущёвым. На протяжении шести лет он возглавлял украинскую компартию, т.е. фактически был главой УССР.

Однако близость к вождю не помешала ему сыграть большую роль в его свержении. Подгорный был одним из ключевых участников заговора, который привёл к отстранению вождя и выдвижению Леонида Брежнева.

После удачного заговора позиции Подгорного в секретариате ЦК весьма сильно укрепились. Настолько, что он даже негласно именовал себя вторым секретарём ЦК после Брежнева. Однако генеральный секретарь недолго был благодарен своим сообщникам по заговору и вскоре избавился от самых сильных из них. Конкуренты в секретариате ЦК Брежневу были не нужны, тем более что Подгорный был известен своей напористостью и политическими амбициями, поэтому Брежнев вывел его из секретариата.

Вместо этого Подгорный получил пост председателя Президиума Верховного Совета. Формально это было даже повышение, поскольку де-юре это был высший пост в государстве. Однако де-факто он не имел никакой власти и выполнял чисто церемониальные функции.

Амбициозный Подгорный весьма активно включился в борьбу за влияние. Он сумел добиться некоторого усиления роли Советов в управлении страной. В начале 70-х депутаты Советов получили неприкосновенность, а также возможность напрямую обращаться к любому должностному лицу в рамках своих депутатских полномочий.

Подгорный пытался сделать свою должность как можно более важной. Даже пытался настаивать на том, чтобы его называли президентом. До поры амбиции Подгорного терпели, поскольку он играл важную роль в кремлёвских интригах, так как он был противовесом Косыгина.

Косыгин после свержения Хрущёва получил должность председателя Совета министров. При этом он не входил в брежневский клан, а был одной из немногих самостоятельных фигур. Он был едва ли не единственным, кто хоть что-то понимал в экономических вопросах, потому как карьеру сделал не по аппаратной линии, а по производственной.

К середине 70-х Брежнев настолько укрепился и расставил всюду доверенных людей, что необходимость в тонкой балансировке отпала. Подгорный стал больше не нужен. Вскоре представился повод от него избавиться.

В самом начале 1976 года, за несколько недель до XXV съезда КПСС, состояние здоровья Брежнева внезапно ухудшилось настолько, что он впал в состояние клинической смерти. Прознавший о нездоровье генсека Подгорный решил в одиночку наведаться к вождю. Однако в палату его не пропустил лечащий врач генсека Чазов, сославшись на то, что Брежневу нужен покой.

После ухода Подгорного Чазов сразу же позвонил Андропову и рассказал о визите неожиданного посетителя. Андропов сразу же решил, что Подгорный замыслил недоброе: выступить на съезде партии, рассказав о тяжёлом состоянии здоровья Брежнева, и предложить освободить его от обязанностей генсека по состоянию здоровья.

Вряд ли ему бы удалось этого добиться в одиночку, не имея значительной поддержки, но в ближнем кругу Брежнева такую инициативность Подгорного сочли кощунственной и поручили первому секретарю ЦК КПУ Щербицкому подготовить разгром Подгорного.

Щербицкий давно не любил Подгорного и с удовольствием проинструктировал секретарей украинских обкомов. Вскоре открылся XXV съезд партии, к которому врачам удалось поставить на ноги Брежнева. Подгорный не ожидал подвоха и, когда прямо на съезде на него обрушился оглушительный поток критики от секретарей обкомов, растерянно обратился к Брежневу: "Лёня, что происходит?" Хитрый Брежнев сделал удивлённое лицо: "Сам не понимаю, Коля, видимо, народ так хочет".

Тут же Подгорного отправили в отставку по состоянию здоровья, а его пост отдали Брежневу. Не в меру амбициозного конкурента убрали ещё на дальних подступах.

Один из самых влиятельных секретарей обкомов РСФСР. Возглавлял Ленинградский обком на протяжении 13 лет. Отличался строгостью и идеологической выдержанностью. Гонял диссидентов, "строил" деятелей культуры, активно развивал город трёх революций.

Выгодно отличался от кремлёвских старцев своей молодостью, попав в политбюро в 50-летнем возрасте. Западные советологи с самого начала политического восхождения Романова видели в нём будущего преемника Брежнева. Некоторое время и сам Брежнев рассматривал Романова в качестве возможного сменщика.

Во всяком случае, в своих постсоветских воспоминаниях Романов неоднократно говорил, что Брежнев лично прочил ему пост генерального секретаря и даже представил его некоторым иностранным лидерам в роли человека, который в будущем заменит его.

Однако задолго до смерти Брежнева Романов стал жертвой чёрного пиара. В середине 70-х произошёл управляемый слив порочащей секретаря обкома информации на Запад. Будто бы на свадьбу дочери Романова, которая с огромным шиком проходила в Таврическом дворце, был взят из Эрмитажа фамильный императорский сервиз, который гости, напившись, перебили "на счастье".

Информация утекла в западные информагентства и имела большой резонанс в том числе и в СССР, поскольку о ней сообщили западные "радиоголоса". Помимо барского поведения в этой легенде обыгрывалась ещё и фамилия Романова, дескать, хозяин Ленинграда возомнил себя новым царём.

Хотя проведённые проверки не выявили этих нарушений, эта история приостановила политический рост Романова, и во второй половине 70-х он выпал из обоймы преемников. Организаторами диверсии в разное время считали Черненко, Андропова и даже Горбачёва. Известно, что шеф КГБ временами действительно практиковал заброс выгодной информации западным журналистам. Но, с другой стороны, лично Андропов положительно относился к Романову.

Впрочем, не стоит объяснять неудачу Романова только этой провокацией. Он был молод и слаб по аппаратной части, чтобы тягаться с брежневскими тяжеловесами из "малого политбюро". Его время должно было наступить после смерти Андропова и Черненко. Но и тогда его удалось переиграть Горбачёву, и Романов так и остался в истории дважды несостоявшимся преемником.

Главный канцеляр партии. Сдружился с Брежневым ещё в Молдавии. Обладал нулевой харизмой и не самым выдающимся интеллектом, но был крайне исполнительным работником, никогда не метившим на первые роли. Играл роль личного секретаря Брежнева, а затем и его личного помощника. В последние годы Черненко не только ведал всей корреспонденцией политбюро и генсека, но и чем мог помогал дряхлеющему генсеку, вплоть до того, что держал под руку при ходьбе. Когда Брежнев окончательно сдал, партийные чины нередко обращались для решения своих вопросов напрямую к Черненко, а не к вождю.

Именно Черненко знал расписание встреч вождя, важные даты, дни рождения и по случаю подсказывал генсеку, кого и с чем поздравить. Однако для руководства страной ему не хватало широты кругозора и знаний. Хотя он и считался одним из потенциальных преемников, за ним не было могущественного клана, который мог его поддержать. У Андропова был КГБ, у Щербицкого — украинская компартия, а у Черненко — только партийная канцелярия.

К тому же он явно проигрывал двум вышеназванным конкурентам, поскольку не отличался управленческими талантами Андропова и здоровьем Щербицкого. Он был возможен только как временный и компромиссный сменщик, гарантировавший отсутствие потрясений для кремлёвских старцев. В конечном счёте этот вариант реализовался уже после смерти Андропова.

Главный кандидат на роль преемника в последние годы жизни Брежнева и самый опасный конкурент Андропова.

Владимир Щербицкий был выходцем из Днепропетровского клана, который составляли близкие знакомые Брежнева, окружавшие его в годы молодости в УССР. Щербицкий был второй ключевой фигурой клана после Брежнева и с 1972 года возглавлял УССР, являясь главой крупнейшей в Советском Союзе компартии (в крупнейшей советской республике — РСФСР — своей компартии не было).

Согласно большому количеству свидетелей из ближайшего окружения Брежнева, вопрос о преемнике Щербицком был самим вождём решён. Об этом в постсоветских воспоминаниях говорили Капитонов (главный партийный кадровик при Брежневе), Гришин (первый секретарь Московского горкома), а комендант брежневской дачи Олег Сторонов даже утверждал, что генсек готовился объявить о своей отставке и назначении преемника, но не дожил до выступления трёх дней. О том же свидетельствовал и Федорчук. Также известно, что за несколько месяцев до смерти генсек летал в Киев для конфиденциальной встречи с Щербицким и эта поездка вызвала большую тревогу у Андропова.

Об огромном влиянии Щербицкого и больших политических перспективах говорит хотя бы тот факт, что, когда после смерти Суслова Андропов ушёл с должности председателя КГБ, заняв его место (секретаря ЦК по идеологии), ему не позволили оставить КГБ под своим контролем.

Андропов рассчитывал оставить во главе КГБ своего доверенного человека — Чебрикова. Однако по настоянию Щербицкого во главе КГБ встал его человек — Федорчук, находившийся в натянутых отношениях с Андроповым. Таким образом, в последние несколько месяцев жизни Брежнева принять бразды правления из его рук готовились два могущественных претендента. Щербицкий был доверенным человеком Брежнева, имел поддержку украинского аппарата и к тому же добился того, что могущественный КГБ возглавил лояльный ему человек. Вдобавок, он не имел серьёзных проблем со здоровьем, как его конкурент.

А Андропов получил пост секретаря ЦК по идеологии, который в неформальной партийной иерархии считался вторым после генерального секретаря. Вся интрига теперь заключалась в том, кто кого победит. И победителем в этой борьбе вышел Андропов.

В отличие от могущественного конкурента, Андропов не входил в днепропетровский клан, а являлся выдвиженцем Отто Куусинена — одного из партийных чемпионов по непотопляемости. Он ещё в 20-е годы входил в руководящий состав Коминтерна, но оказался в числе единиц, которым посчастливилось избежать репрессий конца 30-х.

Андропов оказался послом в революционной Венгрии 1956 года и неплохо проявил себя во время конфликта, благодаря чему ему было поручено руководить отделом ЦК по связям с коммунистическими партиями — фактически преемником Коминтерна.

Матёрый аппаратчик, он уже во времена раннего правления Брежнева был назначен руководителем КГБ и добился для него невиданного могущества. При Андропове КГБ даже получил часть кадровых полномочий, хотя кадровая политика всегда была заповедной зоной партии. Но теперь ни одно значимое назначение без одобрения КГБ не могло состояться, чего не было даже в сталинские времена.

Благодаря своей деятельности Андропов достаточно быстро вошёл в ближний круг Брежнева и получил важнейшее преимущество над всеми конкурентами — близость к телу. Именно это позднее и сыграло ключевую роль в его победе.

Андропов сильно отличался от брежневского окружения. Он не любил застолий, почти не общался с коллегами в неформальной обстановке, был замкнут и сух, посматривал на остальных как бы свысока. Однако отличался огромной работоспособностью и этим расположил к себе дряхлеющего вождя. В последние годы жизни Брежнев переложил большую часть работы на своё окружение, и трудоголик Андропов выдвинулся на первые роли в "малом политбюро".

Тем не менее шеф тайной полиции по неписаным правилам не мог возглавить партию. Поэтому вплоть до последнего момента Андропов не входил в число наиболее вероятных преемников.

Всё изменилось в начале 1982 года, когда умер многолетний серый кардинал Кремля Суслов. На его пост был перемещён Андропов. Пост секретаря ЦК по идеологии в негласной иерархии был вторым (когда Брежнев отсутствовал, именно Суслов чаще всего вёл заседания секретариата ЦК и политбюро) и это означало, что Андропов будет одним из самых вероятных кандидатов на роль сменщика Брежнева.

У Андропова был могущественный бонус, но имелись и недостатки. Бонус заключался в постоянной близости к вождю и некоторой поддержке со стороны "малого политбюро". В ситуации, когда генсек умер прямо на посту, это сыграло решающую роль.

Что касается недостатков, то они тоже были серьёзные. В первую очередь, плохое здоровье. Андропов давно уже страдал тяжёлой болезнью почек. Лечащий врач Брежнева Чазов вспоминал, что соперники Андропова жаловались Брежневу на его проблемы со здоровьем и этот факт очень серьёзно беспокоил старого вождя. Он неоднократно интересовался у Чазова, как эта болезнь скажется на работе потенциального преемника.

По всей видимости, именно фактор здоровья Андропова беспокоил Брежнева, и он в последний год хотя и определился с кандидатурой двух потенциальных преемников, ни одному не отдал явного предпочтения. Если бы Брежнев дожил до момента ухода на пенсию и сам решил вопрос о передаче власти, скорее всего, Щербицкий имел бы небольшое преимущество перед Андроповым.

В ночь на 10 ноября умер Брежнев. Впервые за последние 29,5 года скончался действующий государственный лидер. Отчасти повторилась ситуация со смертью Сталина, когда его ближайшее окружение буквально над телом ещё несколько часов назад живого вождя распределило портфели.

У Андропова были близкие отношения с главным кремлёвским врачом Чазовым, и в час Х он по-дружески сообщил ему известие о кончине Леонида Ильича самому первому. Андропов пулей примчался на дачу к генсеку, забрал какой-то портфель с документами, которого больше никто не увидел, и уехал в ЦК. Если и существовали какие-то доказательства намерений Брежнева передать свой пост Щербицкому, Андропов их перехватил и уничтожил. Затем он позвонил двум людям из брежневского ближнего круга, чьей поддержкой уже давно заручился: Устинову и Громыко.

Громыко был влиятельной фигурой, архитектором советской внешней политики и входил в так называемое малое политбюро. А маршал Устинов на тот момент возглавлял армию, и Андропов достаточно давно наладил с ним близкие отношения.

Вскоре все трое приехали на дачу Брежнева, где договорились о том, что Андропов станет новым генеральным секретарём, а они сохранят свои посты и влияние в политбюро. К тому моменту, как Щербицкий узнал о смерти вождя, вопрос с преемником был уже решён в пользу его конкурента.

Брежневское окружение было не в восторге от Андропова, однако его кандидатура позволяла им сохранить свои посты. Было понятно, что Щербицкий — первый секретарь ЦК украинской компартии — после переезда в Москву перевезёт в столицу свою киевскую команду и сразу же расставит на все посты людей с Украины. А вот при Андропове "малое политбюро" сохранило бы свои позиции.

Вопрос решался в так называемом малом политбюро, которое составляли несколько человек, в последние годы ставших наиболее близкими к вождю и фактически руководивших государством. Устинов и Громыко поддержали Андропова, заупрямиться мог только Черненко, тем более что его готов был поддержать председатель Совета министров Тихонов.

Проблему Черненко решили быстро и изящно. Устинов приехал к нему на конфиденциальную встречу и с важным видом поведал, что уже переговорил со всем политбюро и выяснил, что созрело общее решение — выдвинуть на пост генерального секретаря товарища Андропова. Он предложил Черненко выступить на заседании и также предложить кандидатуру Андропова от своего имени. Личный помощник покойного Брежнева решил, что вопрос уже действительно решён в политбюро, и не стал упрямиться, согласившись на просьбу. В благодарность за понимание Черненко вскоре был удостоен Ленинской премии. 12 ноября Андропов стал новым генеральным секретарём.