Может ли один историк изнасиловать миллионы немок?

В известном западном издании The Conversation вышла статья канадской учёной Хайди Мэттьюс под громким названием "Помните об изнасилованных немках так же, как вы помните о Дне Победы". Неплохой призыв. Правда, не совсем понятно, почему исследовательница из Канады не предлагает помнить об огромном количестве изнасилованных в той же войне женщин из Восточной Европы. Но простим ей эту маленькую слабость. Зададим себе вопрос: а что именно мы должны помнить об изнасилованных жительницах Германии?

Любое историческое событие происходит с конкретными людьми, и размах его тем больше, чем больше людей в него было вовлечено. Скажем, в России часто вспоминают, что 23 августа 1942 года немецкая авиация в Сталинграде убила до 200 тысяч человек. А на самом деле, как мы уже отмечали, эта цифра в десятки раз меньше. Иными словами, массовое сознание может помнить то, чего в реальной жизни никогда не случалось.

Сходная история вышла и с изнасилованными немками. Хайди Мэттьюс предлагает нам помнить о неопределённом количестве изнасилований — как она пишет, "от десятков тысяч до миллионов". Точное количество жертв её не особенно волнует. Но мы не канадцы, нам этот вопрос как-то ближе. Сколько же на самом деле было жертв массовых изнасилований со стороны солдат Красной Армии — миллион, два или больше?

Заранее оговоримся: вне зависимости от конкретного числа изнасилований, они остаются тягчайшим преступлением и не могут быть оправданы с любой точки зрения. Однако вопрос о точном числе преступлений от этого не становится менее важным — скорее, наоборот. Как известно, изнасилования сопровождают любую массовую армию. Однако советскому руководству вменяют нежелание бороться с поведением своих войск. Именно на этот счёт относят необычайно большое число надругательств. Поэтому стоит разобраться с тем, было ли оно действительно самым большим в военной истории.

Не важно, интересует вас анатомия факта или анатомия мифа: их изучение всегда начинается с поиска первоисточника. Как правило, источником мифа о массовых изнасилованиях, устроенных РККА после победы, указывают известную книгу Энтони Бивора "Падение Берлина. 1945". Именно оттуда цифра в два миллиона изнасилованных жительниц Германии попала в русскоязычное культурное пространство. Однако Бивор ничего не придумывал — он лишь ссылается на более раннюю работу немецкой исследовательницы Барбары Йор. Именно она первой и единственной получила эту цифру, более нигде и никогда не подтверждённую.

Откуда же эти цифры? В 1945 году государственный аппарат нацистской Германии был разгромлен, вести статистику преступлений было некому. Поэтому подсчитать количество изнасилований, совершённых советскими военнослужащими в Восточной Германии, можно лишь там, где остались островки этого госаппарата, то есть в больницах. Йор проанализировала записи всего двух немецких больниц, при которых, по принятой тогда у немцев практике, принимались и роды. При этом в обязательном порядке записывалась национальность отца ребёнка, а также то, был ли ребёнок зачат в результате изнасилования.

Чтобы выяснить общее число изнасилованных жительниц Восточной Германии, Йор использовала метод экстраполяции. Она взяла данные берлинских больниц по числу родившихся в них детей за период с сентября 1945 года по август 1946 года. Таких детей оказалось 23 тысячи. Национальный состав по отцам есть только для одной больницы — "Императрица Аугуста Виктория". Для пяти процентов детей национальность отца была указана как "русский". Экстраполируя эти данные на все 23 000 младенцев, Барбара Йор признала 1150 плодами насилия русских солдат.

Вероятность зачатия в случае изнасилования оценена исследовательницей в 20 процентов. 90 процентов забеременевших, по мнению Йор, сделали аборт. Используя эти данные (1150:0,2:0,1), Йор умножила 1150 на 50 и получила 57–58 тысяч изнасилованных женщин в фертильном возрасте (способных к зачатию). Что составило 9,5 процента от всех берлинок в этом возрасте. Далее эти 9,5 процента она экстраполировала на женщин вне фертильного возраста — девочек-подростков, таких как изнасилованная советскими солдатами в 1945 году 12-летняя Иоганна Реннер, будущая жена канцлера Коля. К ним добавили и старух в возрасте до 80 лет. Затем данные были распространены на всё женское население старше восьми лет в оккупированной советскими войсками Восточной Германии. Взяв 9,5 процента от всех них, и получили пресловутые два миллиона.

Ключевым параметром этой оценки является вероятность забеременеть после изнасилования. Йор — а за ней и весь западный мир — оценивает такую вероятность для жертв советских солдат как равную 20 процентам. Однако никаких источников для такой цифры она не приводит. Между тем цифра удивительна. Любой из нас может проделать серию соответствующих экспериментов и убедиться: зачать ребёнка с вероятностью в 20 процентов после одного полового акта малореально — по крайней мере, для человека. Если бы советские солдаты принадлежали к какому-то иному виду, у которого идеальная подвижность и здоровье сперматозоидов, то нечто такое могло бы случиться. Увы, автор опускает вопрос о том, принадлежат, по её мнению, советские солдаты к виду Homo sapiens или нет. Поэтому мы так и не узнаем, почему она посчитала вероятность зачатия от них равной 20 процентам, а не двум или, скажем, 102 процентам.

Следует отметить, что уже в 1990-е были проведены исследования, показавшие, что эти цифры намного ниже. Для США, например, по данным крупного анонимного исследования, они составляют всего 4,8 процента (3,2 процента для однократного изнасилования). Более того, проверка данных с помощью ДНК показывает, что 60 процентов беременностей, которые сами женщины считают результатом изнасилования, на деле начались до момента насилия, в ходе нормальной половой жизни с постоянным партнёром. Иными словами, представленная в научной литературе вероятность забеременеть при изнасиловании составляет примерно три процента. В шесть-семь раз ниже, чем указывает в своей работе Йор.

Конечно, следует учесть и ограничения имеющихся исследований — то, что они выполнены через десятилетия после войны. Качество мужской спермы для современного американца и солдата Второй мировой существенно различается. В наше время подвижность и активность сперматозоидов у большинства мужчин снижена, и в будущем этот показатель будет только ухудшаться. Однако вряд ли это изменило вероятность забеременеть сразу в 6–7 раз.

Используя формулу Йор с учётом того простого факта, что она основана на неверных посылках (20 процентов), вместо двух миллионов изнасилованных женщин мы можем получить хоть двадцать миллионов. Очевидно, что эти цифры не имеют никакого отношения к действительности. Немок в советской зоне оккупации чисто физически было намного меньше. Более близкой к жизни может быть цифра в несколько сот или даже десятков тысяч. Одно можно сказать несомненно: при существующем состоянии источниковой базы истории о двух миллионах изнасилованных вообще ни на чём не основаны.

Впрочем, и в базовой цифре Барбары Йор — пяти десятках детей, которых в одной берлинской больнице записали как русских — не исключены завышения. Всё дело в том, что большинство (5 из 9) детей, указанных в документах клиники и зачатых, предположительно, при изнасиловании русскими, родились до 31 декабря 1945 года. Как они это сделали? Обычно дети рождаются через девять месяцев, а процент семимесячных довольно мал. Как русские солдаты попали в Берлин в марте и первой половине апреля 1945 года — науке неизвестно. Если бы данные по "рождённым от русских" были честными, в них наблюдался бы чёткий пик в январе-феврале-марте 1946 года. Однако вместо пика там был провал.

Можно высказать одну гипотезу по поводу этого провала. В Германии до 1970-х годов аборт рассматривался как убийство ребёнка. При нацизме пользоваться контрацепцией было разрешено только покорённым народам — Гитлер справедливо считал это важнейшим средством их геноцида. Немке аборт был разрешён либо по медицинским показаниям, либо по евгеническим (зачатие от не очень "полноценных" отцов). Понятно, что осенью 1945-го в силу разрухи рожать детей хотела не каждая берлинка. С другой стороны, без аборта этого было не избежать. Мужей-немцев у женщин никто не отбирал, привычка использовать средства для геноцида покорённых народов ещё не вернулась, потому зачатия продолжались.

Сделать официальный запрос на аборт, сославшись на "русских зверей", в такой ситуации было одним из немногих легальных выходов. К тому же большинство этих запросов написано как под копирку. Как отмечает другая исследовательница вопроса, Атина Гроссман, русские насильники в них зачастую описываются словом "монгол", да и внешность их описывается как азиатская. Не так-то просто перепутать большинство солдат Красной Армии с монголами — конечно, если речь идёт об описании реальных событий.

А вот если женщина рисует картину пострашнее, чтобы к ней было доверия побольше, то тут вполне пригодятся штампы геббельсовской пропаганды, систематически выпускавшей плакаты, на которых монголоидные жидобольшевики тянули свои уродливо изогнутые конечности к белокурым арийкам. Плакаты неплохо мотивировали вермахт, но, конечно, давали слабое представление о реальном облике среднего военнослужащего РККА. Не отсюда ли "монголы" в запросах на аборты и странный пик родов "от русских" в сентябре-декабре 1945 года?

Неясен и другой момент формулы Йор. Она полагает, что вероятность аборта для забеременевшей от советского солдата немки была равна 90 процентам. Почему не 99, например, или 68, как в США в 1990-х? Понятно, что немецкие женщины в подавляющем большинстве были носителями нацистских взглядов и ребёнок от унтерменша был им крайне нежелателен. Поэтому вероятность аборта после такого изнасилования должна быть выше нормальной. Но узнать её в наше время нет никакой возможности. Из-за этого все расчёты выполнены задним числом, и пресловутые "два миллиона" по факту построены на песке из нескольких цифр, взятых с потолка.

Демографическое исследование с такими смелыми и гадательными рассуждениями не принял бы к публикации ни один научный журнал. Впрочем, Йор можно понять: как видно из принятой ею вероятности забеременеть от советского солдата, она оценивает его демографический потенциал иначе, чем у нормального Homo sapiens. Соответственно, методы нормального демографического исследования в его случае можно несколько видоизменить, подогнать под уже имеющуюся теорию.

Совсем небрежно Йор обошлась с источниками. Взятые данные по доле русских среди отцов берлинских детей в 1945–1946 годах базируются всего на одной таблице из больницы "Императрица Аугуста Виктория". Однако по ней из 34 учтённых детей от русских лишь 9 были рождены от отца-насильника. В остальных 25 случаях такой пометки нет. То есть 74 процента детей из единственной использованной сводки появились в результате добровольного полового акта.

Если учесть этот документально зафиксированный факт, то доля жертв насилия среди берлинок падает с 9,5 процента до 2,4 процента. Если бы Йор была честна, то по её формуле из двух миллионов жертв насилия ей следовало бы вычесть полтора миллиона. Но, видимо, тогда их число было бы слишком мало. Фактически все эти полтора миллиона "изнасилованы" одним росчерком пера Барбары Йор.

При чтении этой таблицы возникают и другие неудобные вопросы. Один ребёнок в ней показан родившимся от насильника из американских частей, оккупировавших часть Берлина. А ведь американцы Берлин не брали (основная масса изнасилований случилась в первое время после штурма). Исходя из вышеописанной формулы для Западной Германии, Йор следовало бы написать, что американцы изнасиловали там сотни тысяч немок.

Возможно, она посчитала неверным подрывать дух евроатлантического сотрудничества между ФРГ и США подсчётами такого рода. Впрочем, в Германии нашлись и менее толерантные историки: по последним оценкам, 1,6 миллиона американских солдат (намного меньше, чем у СССР было в зоне оккупации) изнасиловали в Западной Германии 190 000 немок.

Наконец, последней проблемой исследования Йор является общая оценка количества детей, которые родились после красноармейских изнасилований сороковых годов. Она оценивает его в 292 тысячи человек, причём не давая ссылки ни на какую статистику. Однако в её же книге указывается, что, по статистике, новорождённых в Берлине за сентябрь 1945-го — август 1946 года было всего 23 тысячи, и лишь 5 процентов из них — от русских. Если в Берлине от них родилось всего 1100–1200 человек, то как во всей Восточной Германии их могло быть 292 000? Неужели в Восточной Германии жило в 260 раз больше немцев, чем в трёхмиллионном Берлине?

Берлин был местом наиболее плотной концентрации советских солдат. Чтобы превысить его показатели в 260 раз, в советской оккупационной зоне должны были жить многие сотни миллионов немцев. Проблема в том, что реальных немцев в Европе ни тогда, ни сейчас нет даже ста миллионов. В конце концов, если бы их действительно было несколько сотен миллионов только в Восточной Германии, то всего их было бы за миллиард. Они с лёгкостью выиграли бы Вторую мировую, чего на практике явно не произошло.

Итак. Известная статистика немецких больниц не даёт никаких оснований полагать, что число изнасилованных советскими солдатами в Германии выходит за сотни тысяч. По приведённым Барбарой Йор таблице и формуле, 2,4 процента немок подверглись насилию. Приняв коэффициенты по беременности равными научно подтверждённым процентам, мы получим цифры, резко отличающиеся от приведённых Йор (и несовместимых с реальностью). Двухмиллионный результат, постоянно упоминаемый западными СМИ, — итог искажения исследовательницей данных первичных источников. По ним лишь четверть детей от русских в 1945–1946 годах были плодами изнасилования, в то время как Йор приняла эту долю в сто процентов.

Почему Барбара Йор пошла на такое искажение — сказать трудно. По всей видимости, она просто не допускала мысли о возможности добровольного полового акта между немкой и русским. С точки зрения научной этики её исследования не существует: нельзя выдавать неизнасилованных, согласно источнику, немок-матерей за изнасилованных.

Сам факт достаточно массовых по меркам мирного времени изнасилований отрицать невозможно. О них массово сообщают и сами советские солдаты — участники тех событий. Совершенно оправданной была реакция на них советского командования, выносившего сотни смертных приговоров за установленные факты насилия.

Также оправданными выглядят и действия тех офицеров, которые расстреливали насильников, не обращаясь к военно-судебным механизмам, — на месте. И тем не менее пресловутые два миллиона изнасилованных женщин — миф, не основанный ни на каких точных данных, и это надо чётко понимать. Последние работы об изнасилованиях в американской зоне оккупации показывают цифры, трудно отличимые от советской зоны оккупации.

Когда нас призывают помнить о Дне Победы или об изнасилованных немках, надо в первую очередь чётко понимать, что именно мы собираемся помнить. Иначе мы, как нынешний министр культуры, начнём "помнить" о 28 героически погибших панфиловцах. Или, как канадские учёные, о "миллионах" изнасилованных немок. Помните об этом, когда вас в следующий раз призовут о чём-то помнить.