Мальчишники и девичники древних славян. Что такое обряд "яровуха" и эротические хороводы

Девичник и мальчишник на Руси были важными составляющими свадебного обряда, но со временем изменились до неузнаваемости. И если сейчас девичник — это часто скромные женские посиделки, а мальчишник — праздник винопития и безудержного молодёжного секса, то в прошлом всё было наоборот.

За предварительным сговором родителей следовал обряд сватовства. Жених и невеста участия в нём практически не принимали, хотя и находились рядом. После метафорического вступления, призванного усыпить бдительность злых сил, сваты делали предложение. Родители невесты должны были несколько раз символически отказывать, ссылаясь на юность невесты и её неопытность, таким образом стараясь поднять её статус в глазах будущей родни. После согласия взрослые обсуждали материальную сторону брака — приданое, которое обычно состояло из надела земли, скота или денег и в случае смерти мужа или развода оставалось за женщиной.

Затем родители невесты посещали дом жениха и смотрели, где будет жить их дочь, после чего назначался день свадьбы, а жених и сваты снова приходили разыгрывать сцену сговора. На этот раз сговор сопровождался распитием спиртного и определёнными брачными блюдами, обозначавшими окончательное согласие.

Девичник, или девичий вечер, справляли накануне бракосочетания. Этнографы отмечали странное сочетание в этом обряде духовности и печали с грубым эротизмом. Для родных девушка в день свадьбы как бы умирала, участь замужней женщины была неизвестна и могла страшить и невесту, и родню.

На девичнике обязательно подавали блюда из капусты. Этот овощ у славян ассоциировался с опасным любовным возбуждением. Подавая блюдо, подружки невесты пели о капусте, которую невеста вырастила ко дню свадьбы и которую теперь "заломает" заяц, служивший символом мужской похоти.

С женихом на девичник являлись его друзья и родственники, друзья подружек, начиналась молодёжная пирушка с винопитием, сопровождаемая играми и "скаканиями". Хоровод водили так: парни и девушки становились в круг, обхватывали друг друга за плечи, после чего запевали песню эротического содержания и начинали под неё ритмично скакать, вскидывая ноги и задирая подолы.

Заканчивался девичник обрядом "яровуха", который получил название по имени славянского бога Ярилы, отвечавшего за плодородие: навеселившись и устав, парни и девушки оставались ночевать в доме у невесты, иногда разбиваясь на пары, а иногда спали все вместе вповалку. Этот обряд православные священники называли свальным грехом и старались искоренить. Однако в русской деревне он был жив вплоть до XIX века. Христианство всё же внесло в него свои коррективы: хотя между парнями и девушками допускалось много вольностей, среди которых были и поцелуи, и ощупывания, интимной близости девушки старались избегать. Впрочем, примерно каждая шестая девушка уже имела сексуальный опыт, именно такие особы и помогали парням избавляться от невинности.

В дохристианской Руси родители на подобный опыт детей смотрели безразлично или снисходительно, а иногда даже и сами посылали детей, особенно парней, "на гульбища". Беременность старались прикрыть браком, а если парень сбегал, то молодая женщина с ребёнком часто выходила замуж за вдовца.

Любопытно, что с принятием христианства у восточных славян парни и девушки намеренно занимались сексом в определённые дни года: за несколько дней до Рождества и на первой неделе Великого поста — почему-то считалось, что совершённый в эти дни грех станет залогом того, что они обязательно поженятся в этом году. Возможно, это был отклик какого-то очень древнего обряда. Иногда на девичнике гадали, кто из девушек следующей выйдет замуж. В дом запускали гуся: кого из девушек первую он ущипнёт, та и пойдёт следующей замуж.

Одновременно с девичником взрослые женщины — каравайницы — пекли свадебный каравай. Этим занимались женщины, способные к родам. Вдовицы и бездетные на кухню не допускались. Нельзя было присутствовать при выпечке каравая мужчинам. В этот день женщины шутливо выгоняли их на улицу, обсыпали мукой, обливали водой и даже колотили лопатами, которыми сажали хлеб в печь.

Свадебный каравай щедро украшали декором в виде цветов, что должно было изображать цветение невесты, сюда же помещали изображение солнца и луны (символы мужского и женского начал) и фигурки животных, известных плодовитостью, — зайцев, свиней и уток. Сажание каравая в печь сопровождалось поэтическим описанием полового акта: "Печка регочет, каравая хочет, каравайнички дебайте, до печи давайте". Мужчины могли переступить через порог лишь тогда, когда каравай был готов. Они заходили в дом, чтобы принять участие в общей трапезе.

Эротические песни, танцы продолжались и на свадьбе. Часто в ней принимал участие ряженый в костюме аиста, чей клюв и красные ноги являли собой эротическую символику: по одной из легенд, половые органы женщины возникли после того, как аист расклевал Еву.

На свадьбе разгорячённые гости часто сами начинали задирать женщинам юбки и хватать их за голые ноги и зады.

Кульминацией свадьбы становилась раздача свадебного каравая, сравнимая с раздачей каждому своей доли счастья. Верили, что в обряде принимали участие и мёртвые родственники, им тоже выделяли куски каравая. Вечером и ночью пирующие пели песни с эротическими намёками: про заломанную рябину, про Василя, который "весь лён потоптал и все головки заломал", и про томящихся женщин, готовых "напоить коня" (иносказательное название готовности вступить в половую связь, где под конём подразумевается фаллос, а под колодцем — вагина) и "постелить постель".

Мальчишник на Руси справлялся уже после первой брачной ночи. Он проходил гораздо более скромно, чем девичник, и назывался проводами. Через несколько дней молодой муж собирал друзей и устраивал небольшую пирушку в знак прощания с холостяцкой жизнью.