Русофобский пессимизм. Куда пытается отправить Россию писатель Дмитрий Глуховский

Насколько я знаю, нет такого понятия — "русофобский пессимизм". Надо бы его ввести в оборот. Слишком часто либеральные активисты, описывая очередную "страшную" ситуацию в стране, подпадают под это понятие. Русофобским пессимизмом, например, часто грешит писатель и журналист Дмитрий Глуховский. Недавно опять завёл старую песню о главном — о существующем российском режиме.

"1 июля — это день, когда Россия окончательно распрощается со своими перспективами европейского государства, окончательно заклеймит себя, иссечёт себя саму, это будет началом превращения России в сатрапию. Наступает момент истины. Это день, когда мы решили больше не притворяться, что мы хотим когда-нибудь стать цивилизованным государством западного типа. 1 июля — день, когда мы выбираем путь Таджикистана и Узбекистана. Даже, боюсь, не Белоруссии, хотя и Белоруссия тоже так себе вариант, если честно".

Не любит европейская душа Азию, бывает. Ясное дело, что писатель Глуховский заговорил в таком тоне не только из-за поправок в конституцию. Поправки — это повод, чтобы сказать своё: "Но теперь-то уж точно России **па". Если бы, например, Путин презентовал какую-нибудь новую ракету, Дмитрий отреагировал бы примерно так же, мол, вот она — точка невозврата!

И писатель Глуховский живёт так уже много путинских лет. Всё! Теперь окончательно! С завтрашнего нам всем кранты. Затем присоединяют полуостров Крым, самоопределяется Донбасс, и автор "Метро 2033" напоминает, что Россия превратилась в "самую большую одиночную камеру в мире" — узбекскую, видимо — и теперь точно хана.

Но Крым аккуратно прирастает, как загипсованная кость, Донбасс, несмотря ни на что, держится, а Россия проводит чемпионат мира по футболу с отличными результатами, и Путин у всех мировых лидеров рукопожатен. И ничего такого страшного не происходит. Люди как-то живут и работают, Европа с Америкой смотрят косо и зло, но ничего сделать не могут, да и своих проблем хватает — в их "одиночных камерах".

А писатель Глуховский выжидает, когда уже Москва превратится в Самарканд, а Красная площадь — в Регистан, который будут окружать три украшенных мозаиками медресе. Когда ему скучно и ничего "сверхопасного" не происходит, он философствует на тему русского менталитета: "У меня есть ощущение, что у нас, во-первых, немного мания величия, а во-вторых, комплекс уязвлённого самолюбия".

Другое дело — западная демократичная цивилизация. Она никогда ничем подобным не грешила. Хотя, казалось бы, почему бы такую фразу не употребить сегодня в свете последних событий в Америке или, скажем, во Франции, да хоть в Каталонии — везде ж подходит. Нет, нельзя.

Зато можно указать очередное направление России, потому что именно за неё душа болит. Именно в ней мальчик (писатель Глуховский) привык выбегать в народ и кричать о том, что пришли волки и скоро всех съедят. Но никаких волков нет, и овцы снова целы — и мальчик опять садится ждать очередного повода.

О! Поправки! Поехали. "Правил приличия и раньше не было, а теперь и подавно не будет. Россия поехала окончательно — в юго-западную сатрапию". Юго-западная сатрапия — это вообще как и где? Вроде на Таджикистан не похоже, да и не Донбасс это. Что же на этот раз придумал нам писатель Глуховский, который всегда точно перечисляет все угрозы со знанием дела, будто по инструкции?

Исторически юго-запад — это Одесса и окрестности. Первый и самый знаменитый сборник поэта Эдуарда Багрицкого назывался "Юго-Запад" — одесская романтика и прочее. Писатели-одесситы называли себя южной школой. То есть это понятие культурологическое, а никак не историко-политическое. Да, собственно, какая разница, главное, что сатрапия.

Понятно, что Глуховский просто повторяет мантры своих прозападных идейно близких друзей. А те в свою очередь серьёзно обеспокоены перспективой того, что Россия перестанет быть зависимой от внешних центров. К примеру, им не нравится ситуация, при которой крупные финансовые фонды теряют своё влияние в России, и российские деньги больше не смогут в той же мере накачивать чужие экономики. У ребят свои интересы. То есть, по мнению писателя, когда российские деньги будут вкладываться в собственную экономику (типа того, что делает Китай последние 30 лет), мы превратимся в Таджикистан. Чем он ещё обеспокоен? Территориальной целостностью? Обнулением? Почему поправки не дают ему покоя?

Прислушиваться и приглядываться к русофобскому пессимизму необязательно. Вся эта история не про реальные прогнозы, это состояние души. Уж больно хочется, чтоб Россию куда-нибудь загнали, потому что так жить нельзя. Как говорил персонаж "Золотого телёнка" Васисуалий Лоханкин: "Может, так и надо…". В конце концов, это хороший показатель. Если определённые люди кричат, что скоро всем абзац придёт, то, скорее всего, мы двигаемся в верном направлении.