Эволюция вируса: таинственная испанка не исчезла?

Всё дело в сложившейся на тот момент военно-политической ситуации в мире. Почти по всей Европе бушевала война. И почти наверняка первые вспышки более или менее одновременно начались в нескольких странах, просто государства — участники конфликта ничего об этом не сообщали, чтобы не вызывать злорадство противников. Но Испания осталась в стороне от этого противостояния, так что ей ни к чему было скрывать масштабы проблемы. Поэтому долгое время о невиданной смертоносной болезни сообщали только в Испании.

Есть несколько версий. Например, что нулевым пациентом был повар из Канзаса (США) по имени Альберт Гитчелл. Он служил в крупном военном лагере, и 4 марта 1918 года ему стало очень плохо. А поскольку он готовил для многочисленных бойцов, немудрено, что инфекция молниеносно распространилась. По другой гипотезе, первые больные испанкой выявлены на французской военной базе Этапль.

И ещё одно любопытное предположение: испанка могла оказаться "китаянкой". То есть изначально вирус появился в Поднебесной, а в Европу попал вместе с рабочими, которых привезли из Китая зимой 1917–18-го. Впрочем, есть весомые несостыковки: будь это так, в России инфекция оказалась бы раньше, чем на Западе.

Интересный факт: инцидент с поваром в Канзасе совпадает с сильной весенней вспышкой инфлюэнцы в Москве. Правда, тогда ещё это не называли испанкой и не считали чем-то совершенно новым, но сейчас полагают, что это могла быть первая волна пандемии 1918–1919 годов. Однако она не была столь инфернальной, как вторая, которая разразилась осенью 1918 года. Кстати, тогда же, когда и в Германии. На территорию бывшей Российской империи инфекция проникла в конце августа сквозь границу, установленную по итогам Брест-Литовского мира, подписанного с немцами и австрийцами. Через гетманскую Украину она просочилась в Советскую Россию, и к концу года болезнь зафиксировали в подавляющем большинстве губерний. Распространению инфекций способствовали беженцы, в огромных количествах перемещавшиеся по стране: сторонники белых бежали от красных, сторонники красных — от белых.

Вот тогда и началось настоящее бедствие: пневмония, удушье, кашель с кровью, лилово-бордовые лица (это цианоз — переизбыток гемоглобина, несущего с собой углекислый газ, и острейшая нехватка в крови кислорода). Как установили врачи, главный очаг воспаления чаще всего находился в нижних областях лёгких. При этом испанка поражала не только дыхательную систему, но также и пищеварительную, нервную, нередко болели суставы. В основном три дня — и летальный исход. А многие умирали и на следующий день.

Сильнее всего пострадали Владимирская, Вятская, Смоленская, Тамбовская губернии, там было по 76–90 тысяч заражённых. На Дону гибли целые семьи.

— Когда мы вышли за город, то увидели десятки рабочих, копавших землю. Это рылись ямы для революционеров, сотнями гибнущих от тифа, испанки и ран. Размеры выкапываемых ям по своей величине были похожи на морской канал, ширина их была рассчитана на два человеческих роста, глубина — сажени две и саженей 30–40 длины. Привозимых мертвецов складывали в ряд голова к голове, засыпали небольшим слоем земли и ждали следующих. Могильщики были разбиты на две группы, одна из коих копала всё новые и новые ямы, другая — засыпала мертвецов, — писал в своих воспоминаниях бывший командир 1-го Черноморского революционного отряда А.В. Мокроусов.

Удивительно, к примеру, то, что испанка практически полностью обошла Сибирь. На весь регион 132 заболевших. Это почти ничто в сравнении с ситуацией в глобальном масштабе: по разным данным, от 500 миллионов до целого миллиарда заражённых. То есть четверть или даже половина населения всего земного шара на тот момент. В любом случае в научных публикациях на эту тему говорится, что от испанки погибло около 50 миллионов человек. Это больше чем из-за Первой мировой войны. Правда, надо сказать, что крайне трудно было вести этот скорбный подсчёт. Поди разберись, что тут причиной и что виной: война ли, болезнь ли, голод ли. Или всё вместе.

Так вот, по поводу Сибири выдвигают гипотезу, что там очень свирепствовал сыпной тиф и он попросту занял всю территорию и не дал распространиться другому вирусу.

Но, вероятно, больше всего поражало и повергало в отчаяние то, что под удар попадали в первую очередь, как ни странно, молодые люди — 20–40 лет, цветущий возраст! И преимущественно мужчины. Насчёт возраста есть такое утверждение: задолго до испанки, во второй половине XIX века, ходил довольно родственный ей грипп. А после 1889 года его не стало. Логично предположить, что у родившихся до 1889 года сформировался (хотя бы частично) иммунитет. А более молодые поколения оказались совершенно беззащитны.

Начнём с того, что не было вакцин, не было антибиотиков, не было вообще специфических лекарств, а была мировая война. И при этом сам вирус обладал некоторыми особенностями.

В 2000-х годах учёные выделили возбудителя испанки из останков умершей во время той пандемии женщины, погребённой в мерзлоте на Аляске. Было установлено, что это вирус серотипа H1N1, то есть сородич обыкновенного сезонного гриппа. Но у него было, например, такое свойство, как полиморфизм — в течение своей жизни он принимал разный вид. Для понимания, самый известный пример полиморфизма — у насекомых: гусеница — куколка — бабочка. Кроме того, испанка оказалась способна на "смешанные браки": два её разных штамма могли заражать одну и ту же клетку, соединяться там и порождать нечто новое и ещё более живучее. Это называется реассортацией. И в довершение всего испанка с удовольствием поселялась в организме в компании, скажем, кори или малярии. Коинфекция.

Генетический анализ показал, что это была разновидность гриппа, которым изначально болели птицы, особенно водоплавающие. То есть это был птичий грипп, которому одна небольшая мутация позволила приспособиться к клеткам человека. Более того, вирусологи не исключают, что он неоднократно перепрыгивал через межвидовой барьер. Например, профессор Приволжского исследовательского медицинского университета Анна Благонравова высказала предположение, что после пандемии 1918–19 гг. испанка перешла на свиней и на этом не остановилась.

То, что вирусы постоянно видоизменяются, широко известный факт. Таким образом, свиной грипп, который принялся атаковать людей в 2009 году, вполне мог оказаться потомком испанки.

И в заключение стоит упомянуть вот что: в 2000-х годах американские учёные взяли на анализ кровь у 32 долгожителей, которым довелось переболеть испанкой в детстве. На момент исследования им было по 90–100 лет. И обнаружилось нечто совершенно потрясающее: после стольких лет у них сохранились антитела к испанке.

Значит, вполне возможно, что вирус никуда и не делся — он мог продолжать заражать людей, просто уже не вызывал такой катастрофической реакции: иммунитет выработался. Выжившие стали сильнее.