Как афганец стал космонавтом, а его дублёр — моджахедом

Вот ведь как история всё переплела: мы пользуемся арабскими цифрами, а у афганцев они совсем другие. На этой эмблеме справа — цифры языка пушту, и расшифровываются они так: 1367.

Дело в том, что на Ближнем Востоке летоисчисление ведётся от хиджры — переселения пророка Мухаммеда из Мекки в Медину, а было это, согласно священным текстам, в 622 году по нашему христианскому календарю. А официальный календарь Ирана и Афганистана был разработан под руководством Омара Хайяма. Того самого. Ведь он был прежде всего математик и астроном, а рубаи пописывал просто так, между делом.

Так вот, это эмблема советско-афганской космической миссии на станцию "Мир", которая состоялась (по нашему календарю) в 1988 году. Тогда ещё продолжалась война в Афганистане, но уже было совершенно ясно, что советские войска вот-вот будут выводить и поддерживаемое ими легитимное правительство могло оказаться беспомощным, что, как мы знаем, и произошло. Именно поэтому с миссией очень спешили. Она имела особый смысл: с её помощью хотели показать, подчеркнуть, что дружба с Советским Союзом обеспечивала Афганистану развитие науки, промышленности и вообще созидательный труд.

Более 450 афганских лётчиков и инженеров тогда изъявили желание лететь на орбиту вместе с советскими космонавтами. Из них сначала выбрали 40 человек, потом оставили восемь кандидатов. Был среди претендентов, например, племянник члена политбюро прокоммунистической Народно-демократической партии Афганистана Мохаммед Джахид. Правда, медкомиссии было безразлично его привилегированное положение: в детстве он проглотил ключ, его оперировали, и этого факта из истории болезни оказалось достаточно, чтобы врачи отсеяли кандидата. Чтобы полететь в космос, человек должен быть не просто совершенно здоров — он должен быть без сучка и задоринки здоров, то есть не должно быть никаких задних мыслей о том, что у него на орбите вылетит пломба или ещё что-нибудь подобное случится.

Надо было в итоге выбрать двоих: космонавта основного экипажа и дублёра. Изначально в основной экипаж взяли 34-летнего Мухаммеда Даурана. Полное имя — Мухаммед Дауран Гулям Масум. Этнически он таджик, как и четверть населения Афганистана. Это очень многонациональная страна, там живут в том числе узбеки, туркмены, киргизы. Дауран (сейчас ему 67 лет) ещё ребёнком выбрал карьеру военного, в 12 лет поехал в Кабул поступать в школу при военной академии. Дальше было лётное училище: сначала в Афганистане, а потом и Фрунзенское в Бишкеке. Дауран стал лётчиком-истребителем. В 1976-м он уже летал на Миг-21 в одном из элитнейших подразделений ВВС страны. Вскоре стал командиром эскадрильи. В 1984-м (то есть в разгар войны в Афганистане) он окончил курсы высших командиров в Военно-воздушной академии имени Юрия Гагарина в Киеве.

Как кандидат в космонавты он казался абсолютно идеален, и тем не менее в какой-то момент его внезапно перевели в дублёры. По одной из версий — из-за аппендицита. А по другой — тогдашний президент Афганистана Наджибулла заявил, что для такой многозначительной миссии надо выбрать именно пуштуна, то есть представителя крупнейшей национальной общности.

И вот так на сцену вышел второй достойнейший кандидат — Абдул Ахад Моманд. Ему тогда было 29 лет. Выпускник Кабульского политеха, двух авиационных училищ — Краснодарского и Киевского — и той же Военно-воздушной академии имени Гагарина. Капитан ВВС Афганистана. Он и полетел.

Как уже упоминалось, в Центре подготовки космонавтов пришлось очень спешить по политическим соображениям — не стали даже отрабатывать навыки выживания в условиях суровой зимы (а это обязательная часть тренировок после знаменитого полёта Леонова и Беляева) и посадку на воду. Но, несмотря на это, Моманд показал блестящую выдержку в экстремальной ситуации.

На орбите он провёл без малого девять суток. Точнее, восемь суток и 20 часов. Полетел 29 августа 1988 года вместе с командиром Владимиром Ляховым и врачом Валерием Поляковым. На станции "Мир" участвовал в медицинских экспериментах, но главное — фотографировал свою родину из космоса. Впоследствии на основе этих снимков создали первый картографический атлас Афганистана. Вот что он сказал тогда своему президенту во время сеанса прямой связи:

7 сентября Моманд вместе с Ляховым отправились на Землю. И начались приключения. Сначала после расстыковки со станцией их корабль, вместо того чтобы отлетать в сторону, стал вращаться около неё, грозя столкновением. Включили нужные датчики, устранили проблему. Далее по расписанию через 40 минут отделился бытовой отсек вместе с едой, водой и туалетом — для экономии топлива при торможении. А потом оказалось, что в ЦУПе кто-то неправильно ввёл данные в бортовую ЭВМ, и из-за этого тормозные двигатели включились лишь на шесть секунд, хотя надо 213. И командир пытался вручную "заводить мотор". Один раз включает — не получается. Второй — не получается. И тут запускается таймер автоматического отделения всего агрегатного отсека вместе с двигателями. 21 минута. То есть по графику сейчас уже тормозные двигатели должны были своё отработать и отделиться, а спускаемая капсула мягко и спокойно должна опускаться. А по факту двигатели не поработали, капсулу не направили вниз на Землю, она болтается на орбите и без двигателей не спустится вообще никогда. То есть это медленная смерть. Мало того, в этот момент корабль был вне зоны связи с ЦУП. По воспоминаниям Ляхова и самого Моманда, афганский космонавт дважды говорил командиру, мол, отключи это всё. Ляхов дождался связи, доложил. В ЦУПе слышать слышат, а ответа нет. И тут сирена — две минуты до отделения. Ляхов ждал-ждал, но в итоге всё-таки просто сам обесточил весь корабль.

— Они говорят: "Ой, ой, что вы сделали?" Я говорю: "Сохранил жизнь себе и Ахаду", — рассказывал космонавт в интервью для Би-би-си.

В Центре управления предложили попробовать двигатели на следующем витке (витке вокруг Земли, то есть когда корабль снова окажется над нужной точкой для посадки). Сказали, что уже "заложили" для этого все расчёты. "Вы уже один раз заложили", — ответил на это Ляхов. И тогда ЦУП принял решение отложить посадку на сутки. Хорошие дела. Без туалета, без воды, без еды. Как они там пережили эти 24 часа, одна Вселенная знает. В общем, на следующий день Ляхов перед манёвром самолично проверил, какие данные завели в ЭВМ: "Я вам уже не верю!" Вот такие дела. Конечно, если всё это знать, то довольно забавно смотреть душевный советский телерепортаж об этом приземлении.

Но наш с вами репортаж сейчас не совсем об этом, а больше о том, что после этой миссии Абдул Ахад Моманд закончил Академию Генштаба Вооружённых сил СССР имени Ворошилова и служил на стороне просоветских сил Афганистана. И вот однажды в 1992 году — через три года после вывода советских войск — он отправляется в служебную командировку в Индию, и там его настигает новость: просоветский режим пал, президент Наджибулла скрылся, к власти пришли моджахеды. Моманд понял, что на родину ему теперь дороги нет. Он попросил визу в Россию — отказ. Ещё и диплом выпускника Академии Генштаба пропал. Хотя осмелимся предположить, что, может быть, не пропал, а просто в Афганистане остался. Он обратился в посольство — там ответили, что ничем не могут помочь. В итоге афганский космонавт бежал в Германию, стал там трудиться сначала простым рабочим в типографии. И по сей день живёт в Штутгарте вместе с семьёй, живёт вполне благополучно, получил немецкое гражданство. По Би-би-си вещали, что он теперь бухгалтер. По другим источникам, у него небольшой бизнес.

Но вернёмся ещё раз в начало 90-х, там есть ещё один очень интересный нюанс: именно в то самое время отставленного космонавта Мухаммеда Даурана арестовали по подозрению в участии в мятеже против Наджибуллы. Того самого просоветского Наджибуллы, которому не понравилось, что от Афганистана в космос полетит таджик. Есть информация, что генерал-майор Дауран служил на стороне моджахедов и был у них командующим ВВС. Но когда в 96-м власть захватили талибы, он к ним не примкнул: ушёл в "Северный альянс", то есть к военачальнику Ахмаду Шаху Масуду, который не согласился признать власть талибов и долгое время сохранял под своим контролем значительную часть территории страны.

Дауран и по сей день живёт и служит в Афганистане. Моманд вновь увидел родину только через почти четверть века — в 2014 году. Его встречал Хамид Карзай. Он сказал космонавту, что во время его полёта воевал против советских войск, но всё равно благодарен СССР за эту экспедицию.