Эко-жертва: почему Россия лишает себя доходов от экспорта мазута

Неделю назад глава Минэнерго Александр Новак рассказал о проблеме с мазутом — постоянным спутником производства бензина. По словам министра, нефтекомпаниям стало невыгодно его экспортировать. Почему? Во всём виноват налоговый манёвр. Из-за роста таможенных ставок продажи мазута за рубеж падают, а российские НПЗ тем временем постепенно снижают его выработку.

Первой проблему со сбытом этого продукта вторичной переработки бензина и керосина прочувствовала "Роснефть". Компания попросила правительство отложить повышение налога на него более чем на год. С 2017-го сбор за так называемые "тёмные нефтепродукты" должен был составить 100% от пошлины на нефть. 

— Такими темпами Россия может остаться без мазута уже через два-три года, — рассказали Лайфу в Ассоциации нефтепереработчиков и нефтехимиков России.

Желание "Роснефти" объяснить просто — она не успела модернизировать свои нефтеперерабатывающие заводы и производит много мазута. Исходя из статистики, компания является одним из лидеров этого сегмента в России. Мазут занимает почти треть всей её переработки. 

Программа модернизации НПЗ была представлена корпорацией Игоря Сечина ещё год назад. "Ценник" составил 466 млрд рублей. Но дело "застопорилось" как раз из-за снижения прибыли от переработки. По ней как раз и ударил налоговый манёвр.

Так ли нам нужен мазут?

В советские годы на мазуте, по самым оптимистическим подсчётам, "сидела" треть теплостанций. Но с 80-х постепенно началась эра более экологичного и дешёвого на тот момент "голубого топлива". Уже к 2003 году его доля в балансе ТЭС упала до 2-3%. А вот роль газа, наоборот, выросла до 72%. К 2014-му на мазут приходилось лишь 0,4% выработки ТЭС.

Кроме как пустить постоянно вырабатываемый на НПЗ "спутник" нефтепереработки на экспорт, гиганты бизнеса ничего не придумали — к концу 2015-го за рубеж уходило свыше 70% (51,5 млн. тонн) из вырабатываемых 71,7 млн тонн. Оно и понятно — в России он был попросту никому не нужен.

Нефтяников, как и энергетиков, сложившееся положение вещей совсем не беспокоило — газ стоил сравнительно недорого, ценовой разницы с мазутом почти не ощущалось, а вот экологические преимущества первого перед последним были очевидны. Но в 2014 году правительство под благим предлогом снижения зависимости бюджета от нефтяных поступлений решило снизить пошлину на нефть, заместив выпадающие доходы параллельным повышением их на некоторые нефтепродукты, к примеру, мазут.

К началу этого года пошлина на него выросла до 90% от нефтяной (к 2017 году будет уже 100%) — в мае последняя составляет $66 за тонну. То есть при вывозе каждой тонны мазута за границу предприятия теперь должны отдать больше $54. 

Кто страдает?

Пути обратно уже не будет — "манёвр" заставил крупные НПЗ всеми средствами снижать долю мазута в своей продукции за счёт модернизации установок. К примеру, к 2019 году это планирует сделать "Башнефть", говорил её президент Александр Корсик. Между тем модернизация — совсем не дешёвое удовольствие, по оценкам заместителя гендиректора Ассоциации нефтепереработчиков и нефтехимиков Александра Шахназарова, только одна установка может стоить около $500 млн.

У не входящих в состав богатых добывающих компаний НПЗ денег на модернизацию не так много. Поэтому, если завод не сможет снизить долю мазута, его, вероятно, закроют или продадут, не исключает Шахназаров. Жертвой могут пасть, к примеру, Антипинский НПЗ (из 8,1 млн тонн нефтепродуктов около 49% составляет мазут) или Афимский НПЗ (из 5,7 млн тонн мазута порядка 44%). От снижения доли производства, кстати, страдают и железнодорожники, на треть контролирующие перевозки мазута в России. В прошлом году, по данным РЖД, его погрузка снизилась на 12% до 20,9 млн тонн.

С другой стороны, принимая во внимание падение курса рубля, мазут можно было бы и дальше экспортировать. Но на международных площадках он дешевеет ещё быстрее. Если судить по его котировкам на Нью-Йоркской товарно-сырьевой бирже, в апреле галлон мазута (около 0,003 тонны) можно было купить за $1,3 против $2 год назад. 

Кто выигрывает?

Сейчас некоторым теплокомпаниям было бы выгодно вернуться к почти забытому мазуту — снижение его использования привело к затовариванию рынка и падению стоимости. К примеру, в феврале на бирже тонну мазута можно было купить за 2,5 тыс. руб., тогда как более традиционный для тепловиков газ был в районе 4,5 тыс. руб. за тысячу кубометров. Для сравнения, в 2009 году тонна мазута стоила в районе 10 тысяч рублей.

Оценка эффекта от возврата к мазуту — общеотраслевая тенденция, продиктованная экономической целесообразностью и постоянным ростом тарифа на природный газ, говорит представитель крупного генератора ТГК-2. Причин тут несколько — от низкой стоимости мазута до правил расчёта с поставщиком. К примеру, за газ тепловики должны платить авансом, хотя плату за тепло получают позже, а за мазут можно рассчитаться уже после поставки. По расчётам ТГК-2, использование мазута как основного топлива на Вологодской ТЭЦ и Ярославских ТЭЦ-2 и ТЭЦ-3, управляемых компанией, только за февраль помогло бы сэкономить порядка 128 млн руб.

В настоящий момент все объекты ТГК-2, кроме Северодвинской ТЭЦ-1 (сжигается уголь с добавлением мазута), работают на газе. Перспективы мазута в России видят и зарубежные инвесторы — в сентябре 2014 года гендиректор снабжающего теплом Махачкалу "Дагестанэнерго" Магомед Алиев встречался с японскими бизнесменами, готовыми вложиться в дагестанскую энергетику и построить мазутный НПЗ.

Он содержит меньше нефти, а по стоимости на треть дешевле и намного экологичней российского аналога. Если компании удастся перейти на новый вид мазута, то она сможет ещё как минимум пять лет снимать сверхдоходы, но также будет обязана направлять их исключительно на модернизацию мощностей. Регламентирующий это законопроект как раз готовит ФАС, указывается на портале ОРВ. Эту информацию нам подтвердил и чиновник ведомства.

Экология и эффективность важней экономии

Впрочем, пока новый вид мазута не появится в России, рассчитывать на возврат к его "вредному" предтече не стоит.

— Жёсткого контроля за выбросами в России пока не установлено, и накануне 2017 года, объявленного годом экологии, стоило бы провести мониторинг по выбросам вредных веществ в регионах, — сказал Лайфу член комитета Госдумы по природным ресурсам, природопользованию и экологии Леонид Огуль.

В первую очередь это касается угольных электростанций. Мазутные уже изжили себя, уверяют собеседники Лайфа — такие остались разве что на Дальнем Востоке.