Мигель: В танцах нет спортивного режима – можно позволить себе всё

М. АНДРЕЕВА: У нас в гостях Мигель, режиссёр-постановщик, саунд-продюсер.

М. ШАХНАЗАРОВ: Доброе утро!

МИГЕЛЬ: Здравствуйте.

М. Ш.: Маша тоже танцует.

М. А.: Нет. Мигель сейчас будет спрашивать, что я танцую, а я не хочу говорить.

М. Ш.: Тверк танцуешь?

М. А.: Иногда.

М. Ш.: Хорошие девушки из Новосибирска тверк танцуют, кстати. Видел, Мигель?

МИГЕЛЬ: Это Яткина, наш хореограф из "Танцев", она с нами работала в проекте.

М. Ш.: Отличные. Там пять девчонок, по-моему.

М. А.: А какой стиль больше всего нравится сейчас?

МИГЕЛЬ: Классический балет.

М. А.: Неожиданно.

МИГЕЛЬ: Почему? Меня с возрастом начал сильно вдохновлять именно этот вид искусства.

М. А.: Самый сложный, наверное?

МИГЕЛЬ: Технически да, один из самых сложных. Меня сейчас вдохновляют и удивляют возможности человеческого тела при исполнении классического танца.

М. А.: А что насчёт допинга у танцоров?

МИГЕЛЬ: Например?

М. А.: Вот я и спрашиваю.

М. Ш.: 50 граммов, например.

МИГЕЛЬ: Ну, это не допинг, это расслабление.

М. А.: А 50 граммов чего?

М. Ш.: Коньячка. Кокаина ты столько не вынюхаешь.

М. А.: А есть спортивный режим у танцоров?

МИГЕЛЬ: Нет. Это всё в зависимости от того, как человек себя чувствует. Не сравнивайте спорт и искусство, это два разных направления. 

М. А.: Но в каких-то танцах мышцы больше тянутся, в других — нет, и так далее.

МИГЕЛЬ: Всё же зависит от того, насколько ты любишь своё тело. Но от этого твоё искусство не станет лучше или хуже.

М. А.: И есть можно всё? Никаких ограничений?

МИГЕЛЬ: В зависимости от физических нагрузок. Но это такая тема странная, тем более в современном мире.

М. Ш.: Я видел, как работает группа Лаймы, мы жили в одном отеле. Они там по шесть часов в зале пахали. Как только она уезжала, они подходили и спрашивали: "Уехала?", им отвечали, что уехала, и они шли в бар расслабляться. Там режим какой-то есть.

МИГЕЛЬ: Я думаю, что это только в конкретном коллективе. А для танцовщика как для персоны такой жести нет. Для балерины — может быть. Я знаю, например, солиста Ваню Васильева, у него режима никакого нет. Но это никак не влияет на его форму.

М. Ш.: Это особенности человеческого организма просто?

МИГЕЛЬ: Да.

М. А.: Сколько времени вы в соцсетях проводите?

МИГЕЛЬ: Немного. Времени нет.

М. А.: А тренируетесь сколько?

МИГЕЛЬ: Тренируюсь или репетирую?

После вас как раз еду туда. Я очень ленивый человек.

М. А.: Ничего себе ленивый!

МИГЕЛЬ: Я не знаю, какими силами я себя поднимаю, чтобы что-то сделать. Но творчество меня поднимает. Когда меня рвёт на части, когда у меня есть вдохновение, то да. Но что касается занятий в спортзале, то это не творчество, тут я дикий лентяй.

М. А.: А сколько репетируете?

МИГЕЛЬ: По-разному, зависит от состояния.

М. А.: Каждый день?

МИГЕЛЬ: Когда идёт танцевальный проект, то каждый день. А так — нет.

М. Ш.: Какой сейчас идёт проект?

МИГЕЛЬ: Подготовка к "Танцам", и параллельно на НТВ запускается проект "Большое кино". И ещё я открываю свой театр в Москве.

М. Ш.: Танцевальный?

МИГЕЛЬ: Нет, драматический.

М. А.: А что за театр, расскажите. Где?

МИГЕЛЬ: В центре. Это будет необычный спектакль, который мы сделали с американской большой группой Journey Lab. Они недавно порвали Нью-Йорк, запустив только лишь приквел своего спектакля. Я очень быстро на них вышел и заключил с ними договор.

М. Ш.: Спектакль на английском языке?

МИГЕЛЬ: На русском.

М. Ш.: А ребята — американцы?

МИГЕЛЬ: Да.

М. Ш.: И будут играть на русском языке?

МИГЕЛЬ: Нет, постановщики — американцы, а ребят мы набрали из России.

М. Ш.: В труппе молодые ребята? Известных никого нет?

МИГЕЛЬ: Нет. Они не осилят. Приходили, пробовали — не могут выдержать формат.

М. А.: Какая продолжительность спектакля?

МИГЕЛЬ: Около четырёх часов.

М. Ш.: Два отделения или три?

МИГЕЛЬ: Это — система, которую не описать, это нужно видеть.

М. Ш.: Какой-то интерактив?

МИГЕЛЬ: Нет, просто другой формат.

М. Ш.: То, что порвало Америку, способно порвать нас?

МИГЕЛЬ: Надо адаптировать. Именно поэтому мы туда и включились.

М. А.: А когда первый спектакль?

МИГЕЛЬ: 20 октября премьера.

М. Ш.: А где?

МИГЕЛЬ: Не скажу. Но вы по-любому об этом узнаете.

М. А.: А представляешь, мы удивим Мигеля, всё узнаем и расскажем ему про этот спектакль то, что он даже сам не знает ещё?

М. Ш.: Запросто.

МИГЕЛЬ: Зашлёте друзей?

М. А.: Конечно.

МИГЕЛЬ: А, молодцы. Но зачем?

М. А.: Конечно, незачем. Не будем.

М. Ш.: Проект "Танцы" успешный?

МИГЕЛЬ: Самый смотрибельный развлекательный проект после "Голоса".

М. Ш.: Всё-таки после "Голоса"?

МИГЕЛЬ: Или сравнимый с ним. Первый сезон был абсолютно наравне.

М. Ш.: Я смотрел один выпуск "Танцев", мне понравилось. А ребята, которые там побеждали, оказались востребованы? Потому что многие из тех, кто выступал в "Голосе", ездят с концертами, имеют свою аудиторию.

МИГЕЛЬ: У нас в офисе висит портрет Дины Гариповой и надпись "Пропал человек".

М. А.: Но она же выступила на "Евровидении".

МИГЕЛЬ: Да. И всё. Я не знаю ни одного победителя "Голоса". Я общаюсь сейчас с Антоном Беляевым, но он до проекта был известен. И та музыка, которую он пропагандирует, — это не формат Первого канала.

М. Ш.: Он больше джазовый парень.

М. А.: А иеромонах Фотий? Помните его?

МИГЕЛЬ: Я уже перестал к этому времени наблюдать за проектом. Как-то странно — на телевидении иеромонах поёт песни, побеждает в "Голосе".

М. Ш.: Я, кстати, в этом ничего такого не вижу. Там кто-то начал глумиться.

МИГЕЛЬ: Дело не в глумлении, а в принципах. Это очень странно.

М. Ш.: Он взял благословение.

М. А.: Просто непонятны его перспективы.

МИГЕЛЬ: Я знаю, что его концертная деятельность планировалась. Вот это и странно — как монах может взять благословение на это? Если они изначально говорят, что это — грех.

М. А.: Не на всё благословят. Так что с вашими победителями?

МИГЕЛЬ: Всё хорошо, мы за ними следим, заключаем контракты. Все работают очень много, потому что после проекта начинается сразу огромный гастрольный тур. Я знаю, что танцовщики, которые находятся в нашем проекте, никогда в жизни не получали тех денег, которые они получают сейчас именно как танцоры. Потому что танцоры у нас очень низко оплачиваются.

М. Ш.: Вот я и хотел сказать, что люди пашут, как проклятые.

МИГЕЛЬ: Да. Слава богу, сейчас мы начинаем выводить всё это на уровень, когда мастер-классы и выступления людям оплачиваются хорошо, когда они не думают о деньгах и спокойно творят.

М. Ш.: Есть какие-то профессиональные болезни, наверное? Варикоз, с суставами проблемы?

МИГЕЛЬ: Да-да. На это всё нужны деньги. Мы стараемся сделать так, чтобы работали все, кто хочет.

М. Ш.: А есть какие-то театры или специализированные площадки в Москве?

МИГЕЛЬ: Кроме "Тодеса", я не знаю таких. Мне это странно. Танцевальная культура в России вообще очень вяло развивается. У нас бывают какие-то всплески в народе и очень быстро пропадают.

М. Ш.: Хотя традиции-то богатые.

МИГЕЛЬ: Танцевальные? Да особо нет.

М. А.: А балет?

МИГЕЛЬ: Но это же не наша придумка, а французская.

М. А.: Но мы же добивались больших успехов.

МИГЕЛЬ: Да. Но исконно русских танцевальных направлений у нас нет, кроме народных танцев.

М. А.: Например, фильм "Шаг вперёд", у нас такого нет. Это ведь тоже популяризация.

МИГЕЛЬ: После того, как это в Америке стало профессией, это сразу стало же американской мечтой. Как только люди поняли, что они могут стать звёздами в данном направлении, это сразу стало американской мечтой, поэтому начали снимать фильмы на эту тематику. У нас такого сейчас не может быть, поэтому мы не можем снять ни одного хорошего фильма про танцы. Можем снять "Бешеную балерину" с Ефремовым и показать всем, что ждёт российского танцовщика.

М. А.: Вам вообще нравится русское кино?

МИГЕЛЬ: Мне понравился единственный фильм последний — "Страна Оз", я фанат. Он очень талантливо сделан, гениальный юмор, всё продумано до мелочей. Я такого ни разу в современном комедийном кино не видел. Причём очень странные смешанные чувства возникают. Вам с одной стороны очень смешно, с другой — противно, с третьей — вы готовы плакать, потому что вы понимаете, что это — та страна, в которой вы живёте и которую любите.

М. А.: У нас, получается, не снимают кино про нашу мечту.

МИГЕЛЬ: А русская мечта — странная.

М. А.: А какая она?

МИГЕЛЬ: Я не знаю.

М. Ш.: Мечта любого нормального человека — иметь семью, любимую работу.

М. А.: Мы о другом — о самореализации.

МИГЕЛЬ: Конкретное понятие "американской мечты" — они хотят быть богатыми, знаменитыми. А понятие "русской мечты" очень разное: в городах — одно, в деревне — другое. Я был в Якутии, там люди, по-моему, вообще ни о чём не мечтают.

М. А.: У них всё есть, людям повезло.

МИГЕЛЬ: У них реально всё есть: летом жарко, зимой холодно, у них есть Индигирка.

М. А.: Они всем довольны, получается?

МИГЕЛЬ: Да. Я спрашиваю: "А вы не хотите попутешествовать?" Они отвечают: "А зачем? Нет, нам не надо этого".

М. Ш.: Они, наверное, живут по принципу "человек, который не может довольствоваться малым, не достоин большего".

М. А.: У меня личный отчасти вопрос. С танцами ведь надо с детства заниматься?

МИГЕЛЬ: Всё зависит от стиля и возможностей вашего тела. Вы можете начать заниматься хоть в 19 лет, хоть в 30.

М. А.: Если я начну в 30, у меня будет хоть какой-то шанс хоть чего-то добиться?

МИГЕЛЬ: Конечно. В зависимости от возможностей вашего тела и от желания.

М. Ш.: К сожалению, наш эфир подошёл к концу. У нас в гостях был Мигель.

МИГЕЛЬ: Спасибо.

М. А.: Спасибо, приходите!