Дмитриева развенчала миф о мировом экономическом кризисе

О. ДМИТРИЕВА: Я неоднократно этот вопрос обсуждала. Говорят, что кризис во всём мире, он абсолютная неправда. Потому что мирового экономического кризиса нет. Мировая экономика в целом растёт, за исключением отдельных стран, у которых есть внутренние экономические проблемы. Если мировая экономика растёт, то долго искусственно держать цены на нефть на низком уровне, как это делается сейчас, сложно. Поскольку всё равно, если экономика растёт, значит, растёт спрос. Если растёт спрос, то должны расти цены на нефть, во всяком случае не падать. Более того, то, что американская экономика 60% уже нефтяных компаний оказывается за гранью рентабельности, это тоже факт. Все сланцевые месторождения и больше половины естественных. Поэтому уже трудности с балансировкой бюджета испытывают ОАЭ, некоторые страны ОПЕК. Поскольку нет мирового кризиса, я не вижу оснований, кроме как политических, для сдерживания цены на нефть. Поэтому, на мой взгляд, если опять же не будет какого-нибудь форс-мажора, это сложно. Экономисты могут прогнозировать только экономические тенденции. Мы политические факторы очень многие предсказать не можем. Когда вступает политика, она может изменить экономические тренды. С экономической точки зрения основания для дальнейшего падения цены на нефть нет.

Полную версию программы с Оксаной Дмитриевой слушайте в аудиозаписи и читайте ниже. 

Транспортный вопрос: а кто виноват?

Д. НАДИНА: Добрый вечер. Наша гостья сегодня — Оксана Дмитриева, политик, она представляет Партию роста. На связи она с нами из Петербурга. Оксана Генриховна, здравствуйте.

О. ДМИТРИЕВА: Здравствуйте.

Д.Н.: Вот вчера глава Росавтодора назвал мифом дороговизну строительства российских дорог. Говорит, что у нас всё нормально, у нас не воруют на строительстве дорог. Вот вы с ним готовы согласиться? Или у вас есть лёгкие подозрения насчёт того, что слишком много денег мы в наш асфальт вкладываем?

О.Д.: Я не могу с ним согласиться, потому что есть отдельные объекты, в частности в Санкт-Петербурге, Западный скоростной диаметр, где цена одного километра в разы превышает аналогичную стоимость покрытия и дорожных работ в соседних странах. Примерно в аналогичных климатических условиях. Поэтому здесь требуется детальный анализ, но в целом стоимость работ в области дорожного строительства у нас существенно выше, чем в странах с аналогичными климатическими условиями.

Д.Н.: А что с этим делать? Мы все постоянно жалуемся. Жалуемся, что нам асфальт по несколько раз перекладывают, чуть ли не каждый год. Сразу возникает вопрос, сразу возникает предположение, что просто деньги пытаются распилить как следует. Что с этим делать?

О.Д.: Это сложный системный вопрос. В целом у нас, на мой взгляд, с точки зрения расходования бюджетных средств ничего никто лучше не придумал, чем реальная демократия и конкретность при обсуждении бюджета. Потому что, сколько бы претензий ни предъявляли к дорожному строительству или к любому другому строительству, действительно есть утечки и завышение цены, но самые большие расходования или коррупционные схемы финансовые не здесь находятся. И есть у нас финансовые аферы, которые тянут на сотни миллиардов, а иногда и триллионы рублей. Причём они законодательно оформлены и считаются вполне законными. Где разворовываются не 10, не 12, не 20, а все 100%. Причём самое очевидное, что некоторые из этих схем, очевидна их абсолютная неэффективность на стадии утверждения. Например, вспомнить историю с "Русгидро". 50 миллиардов рублей недавно арестовали, не знаю, какая мера пресечения руководителю компании, но ею были перечислены в конце 2013 года 50 миллиардов рублей якобы для финансирования объектов Дальнего Востока. Причём схема, по которой должны были дойти до Дальнего Востока, это четыре передачи. То есть они, вкладывая в уставный фонд "Русгидро", они должны были передать эти деньги не дочерней компании и даже не внучатой компании, а "правнучке". То есть компания четвёртая. "Внучка" принадлежит "дочке", "правнучка" принадлежит "внучке". И вот все эти деньги должны были пройти по этой длиннющей цепочке, прежде чем дойдут до конкретных строек на Дальнем Востоке. Они так и не дошли. Причём самое печальное во всей этой истории, что это было очевидно на стадии выделении средств из бюджета при голосовании в Государственной думе. Я выступала категорически против и говорила о том, что это явная коррупционная схема и неэффективная. Много таких схем. Они очевидны на стадии рассмотрения и утверждения в бюджете. Как с этим бороться? Демократически избранный парламент, где нет монополии одной партии, где нет такого послушания любому предложению, которое исходит из правительства. Такие вредные решения были бы заблокированы.

Д. Н.: Тут вокруг метро "Мякинино" второй день скандалы. И всё-таки Собянин сказал, что её не будут закрывать. С одной стороны, это частная московская история. С другой стороны, это единственная станция в России, которая была построена в условиях государственно-частного партнёрства. Бизнес вложил деньги в то, чтобы эта станция появилась, была создана. И после стали вот эти все проблемы вскрываться. Любопытно ваше мнение. У нас вообще есть перспективы такого государственно-частного партнёрства? Или это миф и на нашей почве не приживается?

О. Д.: Я станцию метро "Мякинино" всё время привожу в пример в Санкт-Петербурге, потому что у нас "Лахта-центр", который строит "Газпром", фактически строит в чистом поле, купив за очень низкую цену участок земли у частного собственника, и при этом не вкладывает ничего в инженерную инфраструктуру, в транспортную инфраструктуру, которую нужно тянуть к этому месту. Из-за того что туда нужно тянуть транспортные коммуникации, основные средства на метростроение переводятся с других объектов в городе, с других линий, именно на линию к стадиону на Крестовском острове, станция "Новокрестовская", и дальше туда метро к "Лахта-центру". Возникает вопрос, почему бы "Газпрому" не профинансировать так же, как станцию метро "Мякинино", линию метрополитена, которая идёт к объекту. Мне представляется, в таких случаях надо не просто говорить о вложении частного капитала в метростроение, а требовать и обусловливать разрешение строительства и согласование проекта в планировке только тем, что частный бизнес, если он строит в таких местах, используя дешевизну земельного участка, что они дальше обязательно вкладываются в транспортно-инженерную инфраструктуру. Хотя я с вами согласна с подтекстом, что "Мякинино" — это единственный случай, когда реально большой инфраструктурный объект построен на частные деньги. А так у нас частно-государственное партнёрство заключается в том, что государство всё вкладывает, весь бюджет — это вложения со стороны государства, а частный собственник выполняет функцию подрядчика. И хорошо осваивает бюджетные деньги.

Д. Н.: Это всё так. Но с другой стороны. Мне никогда не нравился Агаларов, симпатий никогда не испытывала к этим крупным бизнесменам, но мне, честно говоря, за него слегка обидно. Он вложился, он потратил какую-то безумную сумму на строительство станции метро, а теперь Метрополитен ему говорит, это ваша станция, а не наша, сами разбирайтесь, а мы возьмём и закроем. Но разве это не терроризирование бизнеса на высоком уровне?

О. Д.: "Мякинино" — это пример позитивный. Я всё время эту станцию метро приводила в пример и требовала аналогичного решения от "Газпрома" по станции линии к "Лахта-центру".

Д. Н.: Это же какой-то лёгкий террор со стороны Метрополитена.

О. Д.: Я просто не в курсе конкретных обстоятельств, мне кажется, как раз вот этот случай нужно приветствовать, наоборот, рекламировать, когда реально частный собственник вложился в станцию метро для того, чтобы облегчить доступ к своему объекту.

Спецоперация в Санкт-Петербурге: Северная столица под угрозой?

Д. Н.: Давайте к другим темам. Сегодня у вас в Петербурге проводилась на Ленинском проспекте, если не ошибаюсь, операция. Вообще был режим контртеррористической операции, ликвидировали несколько боевиков, которые пытались подорвать дом. Какие-то страшные новости приходили оттуда. Если говорить об экстремизме, в этом плане Петербург довольно спокойный город, я едва ли не в первый раз слышу такие новости.

О. Д.: Да, за последние десятилетия у нас не было случаев терроризма и таких, как они были, к сожалению, в Москве, в других регионах.

Д. Н.: Можно ли говорить о какой-то напряжённости? В этом случае опять мигранты были замешаны, к сожалению, я вынуждена констатировать этот факт. Миграционная ситуация как в Петербурге?

О. Д.: В среднем доля мигрантов меньше, чем в Москве. Но всё равно она достаточно большая. Безусловно, есть нелегальная миграция. Как у второго крупного мегаполиса есть те же проблемы, что и в Москве, только в меньшей степени.

Д. Н.: А напряжённость у местного населения по этому поводу?

О. Д.: Она есть. Специфика Санкт-Петербурга заключается в том, что очень высока доля мигрантов, в том числе и нелегальных мигрантов, проживающих в центре. Потому что в центре много коммунальных квартир сохранилось, в центре очень много квартир, они вроде уже у частного собственника, но фактически они превращены в общежития для мигрантов. Специфика Петербурга, в отличие от Москвы, что центр Петербурга, в том числе архитектурные памятники и районы, объекты, жилые дома, которые находятся под охраной государства, являются архитектурными и историческими памятниками, тоже часто становятся общежитиями для мигрантов. Отдельные квартиры, бывшие коммунальные, или сейчас коммунальные. Помимо всех проблем, которые и так создаются для нелегальных мигрантов, есть ещё проблема сохранности, разрушения изнутри исторического наследия в Петербурге. То есть есть, безусловно, проблема и их не может не быть, но они не являются, на мой взгляд, специфическими проблемами Петербурга.

Предвыборная пора: каким должен быть российский парламент?

Д. Н.: Завтра начинается предвыборная пора. У нас обычно за месяц начинают активно агитировать, хотя плакаты уже висят по городу. Видно, что мы все готовимся к выборам. Накануне главы различных партий, которые планируют баллотироваться в Думу, опубликовали свои доходы. Выяснилось, что глава вашей партии, Борис Титов, самый богатый из всех кандидатов в депутаты среди руководителей фракций. Вы как думаете, не помешает это Партии роста набрать голоса? У нас ведь отношение к богатым людям весьма однозначное в стране.

О. Д.: Если говорить среди лидеров, то да. Но все остальные лидеры являются чиновниками, причём очень давно, практически всю свою жизнь. А Борис Титов пришёл из бизнеса, из крупного бизнеса, и он этого не скрывает. Я внимательно уже проанализировала, в каких партиях самый большой доход. Выделили первые 20 человек, кандидатов с самым большим доходом. И, как вы думаете, какая партия там занимает первое место по числу самых высокодоходных кандидатов в депутаты? Это "Справедливая Россия". Из 20 человек семь человек имеют доходы выше 123  миллионов. Скорее этого следовало ожидать от Партии роста, которая одной из своих задач ставит защиту интересов бизнеса, но тем не менее самые богатые оказались там, которые декларируют, что мы за людей труда. Дальше смотрим, потому что много разных анализов. Я думаю, что это достаточно интересно. Сколько процентов кандидатов заработали от 10 до 25 миллионов рублей. То есть это люди по всем характеристикам богатые. Это не просто средний класс, а это богатые. 7,5% таких людей у единороссов, на втором месте опять эсеры — 4,5%. И Партия роста — 3%. По количеству ресурсных кандидатов существенно за первое место по различным показателям соревнуются между собой "Единая Россия" и "Справедливая Россия". Ещё я хочу обратить внимание, действительно в Партии роста много представителей малого бизнеса. Ещё вот есть одна статистика, сколько процентов задекларировали доходы выше одного миллиона рублей. Тоже очень интересно по партиям. У "Единой России" 68% таких. У КПРФ — 50%. У "Справедливой России" 44% получают доход свыше одного миллиона. У Партии роста меньше. Это о чём говорит? О том, что там много представителей малого бизнеса. То, о чём я всё время говорила. Малый бизнес по доходам существенно ниже, чем большая часть чиновничества и даже представители такого менеджмента бюджетной сферы. Это тоже такая характеристика, которая заставляет задуматься уже не применительно к партии, а применительно к тому, что у нас большая часть малого бизнеса, даже среднего, это по доходам очень и очень средний класс.  Для меня это было даже удивительно. Хотя я часто встречаюсь с малым бизнесом, рассказываю им о системе налогообложения, о том, что при заработках свыше 65 тысяч рублей процент изъятия в два раза ниже, чем для бедных и средних. Так вот, для многих представителей среднего и малого бизнеса это была новая информация. Потому что у них нет таких зарплат, превышающих 65 тысяч

Д. Н.: Среди жителей России 73% получают "белую" зарплату, неофициальную получают только 10% граждан. Это данные свежего опроса ВЦИОМ. Вы согласны с такими данными? Или у вас немного другое представление об этой статистике?

О. Д.: Я думаю, что тот, кто получает серую зарплату, не даст соответствующего ответа ВЦИОМ. Поэтому я думаю, здесь несколько иные цифры. Дело в том, что есть ведь смешанные схемы, есть и "белая" зарплата, и часть зарплаты в конверте. Это, наверное, преимущественная форма.

Д.Н.: Не боитесь, что отношение россиян к богатым людям повлияет на грядущие выборы, учитывая благосостояние Титова? Всё-таки нет?

О. Д.: Ещё раз. По поводу толстосумов я уже сказала, толстосумов самая большая доля в "Справедливой России", поэтому если граждане хотят обращать внимание, то пусть на них посмотрят. Это первое. Второе, есть ещё вопрос честности деклараций. Потому что у нас есть в том числе и бизнесмены, входящие в список Forbes, при этом бедны как церковные крысы по декларации. Или чиновники, которые живут во дворцах, всем известно, и их собаки летают на самолётах частных, но при этом в декларации всё нормально. Поэтому, конечно, гражданам нужно и на это обращать внимание. Потому что важно, во-первых, откуда человек пришёл. То есть если он всё время был на чиновничьей должности или был депутатом и потом вдруг у него огромные средства, огромные доходы, остатки на счетах, то вот это должно вызывать вопросы.

Д. Н.: Тут слушатели пишут вам, вопросы задают. 29 пишет: "От Партии роста в Волгограде идёт бывший участник "Дома-2" Алексей Самсонов. Как вы относитесь к таким однопартийцам?"

О. Д.: Они не являются моими однопартийцами, поскольку я не член Партии роста. Партия роста является коалицией разных политических сил, коалиция электоральная. Более того, насколько я понимаю, если он идёт в Волгограде, значит, волгоградская организация Партии роста считает, что он может представлять интересы партии в Волгограде. А насколько может, посмотрим по результатам выборов.

Д. Н.: В очередной раз стали поступают новости о приватизации "Башнефти", опять неясно, когда она будет приватизирована, вообще что с ней будет происходить. Ваша позиция по этому вопросу? Что нужно делать с "Башнефтью"?

О. Д.: Сейчас не должно быть вообще никакой волны приватизации. Поскольку нет никаких фискальных оснований для приватизации сейчас, я не считаю, что фондовый рынок находится в том состоянии, когда выгодно осуществлять приватизацию. И в общем я не сторонник вообще приватизации крупных сырьевых компаний, потому что она уже прошла в начале девяностых, потому что у крупных сырьевых компаний в принципе, что ей управляют как государственной компанией, что как частной, принципиальных изменений нет. Это не конкурентный сектор экономики. Потому что всё процветание "Башнефти" или нефтяной компании фактически зависит от тех месторождений, на которых она работает. Которые были разведаны, которые были созданы задолго до того, как там появились и сегодняшние менеджеры, и в перспективе новые собственники. Я не сторонник приватизации обвальной вообще сейчас. Возможно, оставшиеся доли государству в реально конкурентных отраслях экономики, может быть, и следовало бы приватизировать, но это минимальное число. Вообще я анализировала неоднократно программы приватизации. И по большинству объектов я не находила никаких оснований для приватизации.

Мировой экономический кризис: миф или реальность?

Д.Н.: Здесь цены на нефть укрепляются последние несколько дней, рубль тоже укрепляется. Долго ли будет такая динамика? У нас бытует мнение, что рубль укрепят к выборам, а потом он снова рухнет, и будет доллар стоить 100 рублей в очередной раз. Вы тоже так считаете?

О.Д.: Нет, я так не считаю. Я неоднократно этот вопрос обсуждала. Говорят, что кризис во всём мире, он абсолютная неправда. Потому что мирового экономического кризиса нет. Мировая экономика в целом растёт, за исключением отдельных стран, у которых есть внутренние экономические проблемы. Если мировая экономика растёт, то долго искусственно держать цены на нефть на низком уровне, как это делается сейчас, сложно. Поскольку всё равно, если экономика растёт, значит, растёт спрос. Если растёт спрос, то должны расти цены на нефть, во всяком случае не падать. Более того, то, что американская экономика 60% уже нефтяных компаний оказывается за гранью рентабельности, это тоже факт. Все сланцевые месторождения и больше половины естественных. Поэтому уже трудности с балансировкой бюджета испытывают ОАЭ, некоторые страны ОПЕК. Поскольку нет мирового кризиса, я не вижу оснований, кроме как политических, для сдерживания цены на нефть. Поэтому, на мой взгляд, если опять же не будет какого-нибудь форс-мажора, это сложно. Экономисты могут прогнозировать только экономические тенденции. Мы политические факторы очень многие предсказать не можем. Когда вступает политика, она может изменить экономические тренды. С экономической точки зрения основания для дальнейшего падения цены на нефть нет.

Д.Н.: Вот ещё один опрос ВЦИОМ про инфляцию. По последним данным, россияне заметили замедление продуктовой инфляции, замечают снижение темпов роста цен на продукты. С одной стороны, сезон вроде как, с другой стороны, и мясо не дорожает. Вообще складывается такое лёгкое впечатление у нас, у потребителей, что ситуация как-то устаканилась, что таких резких скачков, прыжков, которые мы наблюдали последние два года, больше не будет. Вы с этим согласны? Или это какое-то затишье перед бурей?

О.Д.: В кризисе две проблемы. Одна — это рост цен, а другая — спад производства, сокращение рабочих мест. Неизвестно, что хуже. Я считаю, что хуже спад, сокращение рабочих мест и безработица. Вот то, что касается второго, то в июле снова спад промышленного производства, никакого оживления нет. А это значит, что кризис продолжается. И кризис во многом вызван замораживанием заработных плат, замораживанием пенсий, сокращением платёжеспособного спроса населения, а это дальше порочный круг. Замораживают зарплаты и пенсии, сокращается платёжеспособный спрос граждан, сокращается спрос на продукцию, сокращается производство, сокращаются рабочие места, снова сокращаются зарплаты и пенсии, и вот всё так по цепочке. Вещь очень опасная, потому что кризис очень затяжной, фактически начался с падения производства, с 2015 года, и уже полтора года всё время спад, спад, спад и спад. У нас такого затяжного кризиса не было ни после дефолта 1998 года, ни даже в условиях кризиса 2008—2009 года. Поэтому ситуация чрезвычайно опасная. Такая длительная депрессия, стагнация в экономике очень опасна. Тем более нет никаких признаков того, что предпринимаются активные антикризисные меры.

СЛУШАТЕЛЬ: Появилось сообщение, что мы опять увеличили долю в американских облигациях и, с другой стороны, Минфин предлагает выпустить свои обязательства на рынок. Не кажется ли, что это какой-то театр абсурда? С одной стороны увеличиваем там вложения на три копейки, а с другой стороны выпускаем облигации, занимая под какие-то сумасшедшие проценты. Это не преступление перед бюджетным кодексом, просто перед налогоплательщиками?

О.Д.: Я с вами абсолютно согласна. Это театр абсурда. Более того, я неоднократно доказывала в Государственной думе, прямо перед лицом Кудрина и последующих министров, что если бы такое осуществил менеджер какого-либо предприятия, то его бы судили за искусственное доведение до банкротства. Потому что именно то, что вы сказали, наши деньги, доходы от нефти и газа вкладываются в резервный фонд или ФНБ, посылаются за границу, то есть создаётся искусственный профицит бюджета, вкладываются, в зависимости от ситуации, от 0,5 до 1% получаем годовых, а иногда и того меньше. И при этом осуществляем заимствование под 8—9%, разные варианты, где и как. И, кроме этого, имея резервный фонд, стабфонд и собственные деньги, раскрутили пирамиду долга. И в итоге были минимальные расходы на обслуживание долга, а теперь они больше, чем расходы на образование или здравоохранение.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот хотелось бы задать вопрос про налогообложение. Вот внебюджетные фонды, там перечисляется 20% в Пенсионный фонд, где-то около 10% в социальный и медстрахование. И это потолок из расчёта 700—800 тысяч  в год, по-моему. Если зарплата в среднем 60 тысяч рублей, то порядка 30% отчисляется. А если она больше, условно говоря, миллион в месяц, то там получается меньше отчисления значительно. То есть получается какая-то несправедливость. Те, кто получают громадные деньги, они платят мизер во внебюджетные фонды. Как вы это оцениваете?

О. Д.: Я борюсь с этой практикой уже несколько лет, я неоднократно вносила советующие законопроекты, где мы предлагали снять верхний предел по заработной плате. Я скажу больше, не то что богатые, которые получают один миллион в месяц, платят всего 15% с заработка, который превышает 65 тысяч рублей, но те, кто получают бонусы, опционы, вознаграждения членов совета директоров и прочие выплаты из прибыли, они вообще ничего не платят в социальные внебюджетные фонды. Более того, были возражения о том, что если будут такие выплаты, то тогда в будущем Пенсионный фонд должен будет платить сверхвысокие пенсии, что это невыгодно. Мы целые математические модели составляли и расчёты провели, что это совсем не так. Что это всё равно выгодно. Потому что там есть солидарная часть. Целый ряд механизмов. Всё это доказано, с цифрами, с фактами. Несколько раз периодически вносились соответствующие законопроекты. Вопрос про жирных котов, который всё-таки имеет под собой основание. Когда в Государственной думе большое количество депутатов и чиновников, у которых очень большие доходы, то никому не хочется с этих доходов платить как прогрессивный подоходный налог, так и повышенные отчисления во внебюджетные фонды. Многие этого не понимают, что у нас вот такая система, когда у нас не только нет прогрессии по социальным взносам, а у нас всё наоборот. У нас бедные и средние в процентном соотношении платят больше, чем богатые. Это создаёт дыру по доходам в Пенсионном фонде. А потом предлагают всякие механизмы. Давайте работающим пенсионерам не будем платить, давайте пенсионный возраст повысим. В то время как вот они, деньги. Нужно просто снять ограничение по заработной плате, с которой уплачиваются пенсионные взносы. Пусть все платят 30%.

СЛУШАТЕЛЬ: Как вы относитесь к такой идее, чтобы каждый сотрудник сам платил все отчисления, не нагружал работодателя излишними отчислениями? Выровнялась бы конкуренция на рынке труда, потому что сейчас одни платят "чёрную", другие платят "белую". Соответственно, одни в руки предлагают больше, другие в руки предлагают меньше. Собираемость бы явно повысилась, я думаю, всех этих отчислений, учитывая законобоязненность частных граждан. Конечно, возросла бы нагрузка на налоговую инспекцию, но, если собираемость увеличилась бы, увеличили бы штат.

О. Д.: Первое. Собираемость бы уменьшилась. Во-вторых, у нас налоговым агентом по подоходному налогу является источник выплат. То есть предприятие, работодатель или там, где выплачивается. Хотя подоходный налог не начисление на заработную плату, а отчисления. То есть из заработной платы высчитывается подоходный налог. И всё равно его платит налоговый агент, скорее всего, это большей частью работодатель. Потому что, если это перевести на работника, это в разы увеличивает сложность налогового администрирования. И вы толкаете на взаимодействие с налоговыми органами, с прелестью взаимодействия с налоговой службой все наши 60 миллионов граждан. Вместо нескольких миллионов юридических лиц. Это несоизмеримая нагрузка и на всё наше население, и на налоговые органы. Конечно, это всё выразится в сокращении собираемости. Что касается социальных взносов, то, получается, у вас каждый работник должен иметь взаимоотношения с Пенсионным фондом, с Фондом социального страхования, с Фондом медицинского страхования. Да ещё с налоговой службой, с которой, если передать уплату непосредственно доходов. То есть я считаю, что это астрономическая по своей сложности и по своим последствиям идея.

СЛУШАТЕЛЬ: Получается, богатые люди, которые находятся в Госдуме, себя защищают и лоббируют свои интересы. Получается, что, по опыту прошлых лет, они это показали простым гражданам. Естественно, основная масса будет голосовать против. Просто не все могут разобраться, кто где находится. Всё перемешано. В каждой партии находятся и богатые, и либо скрытые, либо явные. Лоббируются интересы именно богатого меньшинства. Вопрос в том, что достаточно несправедливо это всё поставлено. Я думаю, очень много будет недоверия.

О.Д.: Как определяться. Смотрите, кто что внёс, кто реально какие законы предложил, кто как голосовал и кто как какую позицию в Государственной думе отстаивал. У действующих депутатов это очень легко определить. У нас есть официальный сайт Государственной думы, там есть все стенограммы выступлений, там есть все результаты голосований. И этим нужно внимательно заниматься. Потому что я очень много раз наблюдала, когда человек в Государственной думе голосовал, допустим, против моих законопроектов, против прогрессивной системы налогообложения, голосовал за вот эту аферу со стабилизационным фондом, деньгами, которые отправляются под низкие проценты, потом берутся займы под высокие, голосовал против изменения системы налогообложения по социальным взносам, чтобы эту систему изменить. Все эти голосования есть. В ходе предвыборной кампании иногда некоторые кандидаты идеи, наверное, будут приводить. К ним нужно очень внимательно относиться. Очень внимательно, потому что говорить можно всё, что угодно. Но позиция есть, и она зафиксированная. К сожалению или к счастью, такова ситуация, всё определяется большинством голосов.

Д. Н.: Это была Оксана Дмитриева, политик.