Беспокойство за будущее республики

При Каримове Узбекистан всегда демонстрировал политику непредсказуемости. Говоря иначе, в международных отношениях он шарахался из стороны в сторону. Страна всегда входила в те или иные институты — как пророссийские, так порой и антироссийские.

Например, в своё время Узбекистан вошёл в такую структуру, как ГУУАМ, а потом вышел из неё, и ГУУАМ стал ГУАМом (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова). Кроме того, Узбекистан входил и выходил из ОДКБ.

Всё это было хитрое, лавирующее поведение Каримова.

Тем не менее сказать, что у Узбекистана всё хорошо с соседями или даже внутри страны, нельзя. Всем известное Исламское движение Узбекистана попило много крови Каримова. Так что с экстремизмом у страны некоторые проблемы. Вспомним хотя бы восстание в Андижане.

Большое влияние Каримов уделял выбору союзников. Логично, что союзниками были ближайшие соседи — Азербайджан, Казахстан, Киргизия. Раньше, когда столицей Казахстана была Алма-Ата, даже столицы государств находились рядом друг с другом — Ташкент, Бишкек, Алма-Ата.

Однако в определённый момент произошло размежевание. Например, в марте этого года едва не дошло до военного конфликта между Узбекистаном и Киргизией. Конфликт не был погашен, но был заморожен.

Многие говорят, что Узбекистан проводил открыто изоляционистскую политику. На самом деле точнее было бы сказать, что он просто не нашёл своего места в региональных и международных отношениях, толком никуда не примкнув — ни в ЕврАзЭС, ни в ОДКБ.

Независимость, которую приписывают стране, является следствием того, что Узбекистан пытался угодить одновременно всем — и России, и США. Но внутренние и внешние трудности Узбекистана никуда не пропали.

Все угрозы, которые свойственны сегодня той или иной стране, где проживают этнические мусульмане, свойственны и для Узбекистана.

Как бы там кто ни относился к этим проблемам, очевидно и в Узбекистане, и за его пределами, что сама смерть Каримова мало на что повлияет.

Россия и ближайшие соседи Узбекистана на постсоветском пространстве сейчас крайне обеспокоены будущим республики. Не начнётся ли в стране хаос и как будет происходить передача власти?

Для европейских государств такой проблемы, например, нет. Власть передаётся демократическим путём, и лидеры умирают, уже не будучи руководителями стран. Для стран постсоветского пространства типична совсем иная картина.

В таких странах нет чётко прописанных правовых процедур смены власти, и борьба за неё разворачивается традиционно между элитными группировками. Но в случае Узбекистана самое опасное в том, что в такой ситуации воспользоваться шансом могут внешние акторы. И подключение Запада, как ни странно, в данной ситуации — не худший из возможных вариантов.

Худший — это силы, связанные с ИГИЛ*. А из-за упомянутого процветающего Исламского движения Узбекистана, связанного со всеми крупными международными террористическими организациями, страна находится в зоне высокого риска переворота с дальнейшим переходом к экстремизму.

Элитные политические кланы Узбекистана в состоянии отразить угрозу радикализма, если только они не увлекутся переделом власти между собой и не превратят Узбекистан в государство проамериканского образца а-ля Грузия или Украина.

Наше руководство сейчас проявляет известное беспокойство и наверняка ведёт консультации со всеми государствами ОДКБ по предотвращению указанных рисков. Проекты решений есть, и все понимают, что Узбекистан должен оставаться для нас дружественным государством.

Мы больше других заинтересованы в сохранении стабильности в Узбекистане, в дружественных отношениях и урегулировании проблем с ближайшими соседями. И в правовых рамках мы сделаем всё, что возможно, чтобы эти отношения сохранить.

* Деятельность организации запрещена в России решением Верховного суда РФ.