Ленивые, богатые и просто безработные. Юрьев поддержал налог на тунеядство

СЕРГЕЙ КОРОЛЁВ: С вашей точки зрения, насколько налог на тунеядство логичен и необходим?

МИХАИЛ ЮРЬЕВ: Во-первых, мне уже приходилось говорить здесь, у нас в студии, что я эту меру полностью поддерживаю. Именно в социально-экономической сфере я не так много с чем согласен в правительственной политике нашей, но в том вопросе согласен полностью. На мой взгляд, абсолютно не имеет ни малейшего значения вопрос о том, почему человек не работает. Не работает ли он, потому что не может найти работу, или не работает он потому, что не хочет, или не работает он просто потому, что у него есть деньги и ему не надо работать, или не работает он потому, что на самом деле работает, но просто "в серую" или "в чёрную", и, соответственно, в документах это не отражается — какая разница, если от него не поступает средств на социальную инфраструктуру, которой он же и будет пользоваться. Я не очень понимаю, какая может быть логика. Почему я должен платить за него, а он должен пользоваться бесплатно?

Полную версию программы "Юрьев день" с Михаилом Юрьевым слушайте в аудиозаписи.

С. КОРОЛЁВ: Михаил Юрьев в студии. Михаил Зиновьевич, здравствуйте!

М. ЮРЬЕВ: Здравствуйте!

С.К.: Давайте сразу начнём с темы, которая недавно получила такое широкое продолжение, хотя говорят об этом уже продолжительное время. Я говорю о налоге на тунеядство. Валентина Матвиенко высказывалась, а вот сегодня дровишек подкинул глава Минтруда Максим Топилин, потому что он назвал конкретную сумму. Говорит, если человек не работает, пусть платит 20 тысяч рублей в год на те самые социальные расходы, которые государство за него вынуждено нести. Сразу обрушились с критикой на это заявление министра. Не все, конечно же. С вашей точки зрения, насколько налог на тунеядство логичен и необходим?

М.Ю.: Во-первых, мне уже приходилось говорить здесь, у нас в студии, что я эту меру полностью поддерживаю. Именно в социально-экономической сфере я не так много с чем согласен в правительственной политике нашей, но в том вопросе согласен полностью.

Не работает ли он потому, что не может найти работу, или не работает он потому, что не хочет, или не работает он просто потому, что у него есть деньги и ему не надо работать, или не работает он потому, что на самом деле работает, но просто "в серую" или "в чёрную", и, соответственно, в документах это не отражается, — какая разница, если от него не поступает средств на социальную инфраструктуру, которой он же и будет пользоваться. Я не очень понимаю, какая может быть логика. Почему я должен платить за него, а он должен пользоваться бесплатно?

С.К.: А если это человек без определённого места жительства, у которого этих денег нет? Такие люди есть, согласитесь.

М.Ю.: Я ваш вопрос уточняю. То есть не по бумагам, не рублёвский житель — таких очень много, — который, приехав на своём "майбахе", представит справку, что у него нет денег, а вы имеете в виду на самом деле нет?

С.К.: Да, конечно.

М.Ю.: Это же очень просто. Опыт такого рода существовал ещё в средневековом Китае.

С.К.: Это вы о чём?

М.Ю.: Средневековый Китай, который достиг в экономическом смысле тогда гигантских успехов, был на голову выше в тот момент — это вторая половина первого тысячелетия. Его экономическое могущество базировалось на сословии так называемых налоговых крестьян. То есть государство каждой крестьянской семье по достижении совершеннолетия мужчиной выдавало надел, строго описанный в законе, и он должен был каждый год за это что-то платить. Это и составляло основу государства. Так вот, там было сказано, что если он не может платить — не проблема: он или кто-то из мужчин — членов семьи идёт на государственные работы типа строительства Великой Китайской стены и отрабатывает там. Да никаких вопросов нет! Или вы скажете, что у нас это нереально? Почему?

С.К.: Говорят, что это может затронуть до 30 миллионов человек. Именно так эксперты оценивают "серый"... рынком не назовёшь. Но как это назвать?

М.Ю.: Сектор.

С.К.: "Серый" сектор, да.

М.Ю.: Я не могу комментировать эту цифру, потому что она ведь на чём-то основана, на каких-то расчётах, которые я не видел, но я вполне допускаю, что они правы. Обращаю ваше внимание и внимание наших слушателей на то, что я назвал четыре категории людей, которые подпадают под определение. Гипотетически подпадают. Если говорить про одну из них, четвёртую, про тех, которые на самом деле работают, но это нигде не оформлено, — как только выяснится, что они должны платить, очень многие из них вернутся "в белую", придут к своему работодателю и скажут: платите мне "в белую", потому что мне иначе невыгодно, или повышайте мне зарплату на размеры этого налога. А если повышать на размер налога, то какой смысл тогда ему "в серую" платить? Тогда работодателю лучше ему платить "в белую", он, по крайней мере, это с налогооблагаемой базы спишет.

С.К.: Подождите, 20 тысяч на 12 месяцев — это тысяча с небольшим в месяц. Может, и повысит — не такая это большая сумма. Я про "белую" и "чёрную" зарплаты.

М.Ю.: Подождите, но у нас всё-таки основная часть людей трудящихся не миллион в месяц зарабатывает.

С.К.: Это тоже верно. Я просто пытаюсь понять. Допустим, сейчас человек получает в конверте, работодатель платит в конверте. Появляется этот налог. Заартачились сотрудники, говорят: чего мы будем платить? Ну, хорошо, давайте установим вместо твоих ста тысяч, которые ты у меня получаешь, десять, будем с них платить налоги — или сколько там МРОТ сейчас, минимальный размер — 7500, — а остальное также в конверте будут платить, как и раньше. И что государство получит?

М.Ю.: Вы просто затрагиваете другую проблему.

С.К.: Просто это не обосновывает, почему нужно это делать.

М.Ю.: Не слышите меня, Сергей. Вы правы абсолютно, так будет, и так есть. Огромное количество компаний, в которых зарплаты платятся "серые", в конвертах — на самом деле люди в списках значатся и получают "белую" зарплату, но просто значительная часть их зарплат платится "в серую". Это есть, и предлагаемая мера никак не затронет этот сектор, но зачем же проявлять такой детский максимализм? Вот у нас есть теневой сектор, часть из него, кто совсем "в чёрную" получает, часть, кто частично так, частично так. Но хотя бы первую половину мы, так сказать, "поддавим" — уже неплохо.

С.К.: "А мне непонятно, — пишет слушатель, — за что платить. За продажные суды, за отвратительную медицину, за коррумпированную полицию? Расскажите, за что платить? Государство эти деньги отправит на развитие или залатает дыры в своём бюджете?"

М.Ю.: Есть много вещей, которые мы совершенно не ценим, пока они у нас есть. Например, вы дышите и нисколько от этого не радуетесь, не получаете никакого удовольствия, а вот зажми вам нос и горло, а после этого отпусти — как вы балдеть будете от первых же вдохов. 

С.К.: У нас есть, кстати, рубрика "Счастливый звонок". Через несколько минут примем. Пятый, кто дозвонится, задаст свой вопрос Михаилу Юрьеву. Здравствуйте! Как зовут и ваш вопрос?

СЛУШАТЕЛЬ: Алексей, Москва. Скажите, пожалуйста, а если не из чего платить? Про домохозяек мне интересно. Вот в действительности не из чего платить. Из чего будут платить?

М.Ю.: Мне кажется, что мы этот вопрос уже затрагивали.

С.К.: Обязательные работы государство предложит.

М.Ю.: Есть два варианта на самом деле. Первый вариант — это обязательные работы. Мне он кажется вполне разумным. Ну как обязательные: не хочешь — не плати, но если хочешь, но тебе просто нечем — поди туда-то и отработай. Это не должно носить характера "под конвоем". А есть ещё второй вариант, более жестокий, я против него, но, в принципе, тоже вполне логичный. Нечем платить или не хочешь платить — да не вопрос, не плати, только не пользуйся тогда. Тогда ты заносишься в базы данных, что ты не имеешь права этим пользоваться. Только тогда уж надо быть последовательным: не только что тебя лечить не будут — и дети твои не будут в школу ходить бесплатно, а полиция не будет тебя защищать.

С.К.: А это как?

М.Ю.: А вот так. Сверяется — у них же планшеты у всех.

С.К.: То есть по вызову конкретно этого человека не поедет полиция?

М.Ю.: А вы кто? Сейчас выезжаем. А! Секундочку.

С.К.: А скорая?

М.Ю.: И скорая. Теоретически так. Это жёстко, я против этого, но это логично.

С.К.: Но это негуманно.

М.Ю.: Вы платите, я плачу, а он не платит — это гуманно? Что из меня идиота делать?

Если чем-то лучше — объясни, докажи.

С.К.: "А не достанет ли людей власть подобными законами? Не пойдут ли люди греться от покрышек?" — пишет Дмитрий через Viber.

М.Ю.: Это что значит?

С.К.: Где у нас покрышки жгли? Не у нас, на Украине, кажется, жгли покрышки.

М.Ю.: То есть не поедут ли люди на Украину? Пусть едут.

С.К.: Нет, он имел в виду, здесь не начнут ли жечь.

М.Ю.: Революцию?

С.К.: Да.

М.Ю.: Я неудачный человек, с которым это обсуждать. Я считаю, что от любой революции есть одно, но очень действенное средство.

С.К.: Какое?

М.Ю.: Пулемёты по углам площади и огонь на поражение.

С.К.: Дальше. "Если зарплата идёт на карту, но там мизерный оклад, большая часть идёт премии, это "белая" или "серая" зарплата?" — спрашивает слушатель.

М.Ю.: "Белой" зарплатой считается то, что попадает в бухгалтерию, то есть то, что идёт совершенно официально. Наличными она при этом платится или на карту, не имеет ни малейшего значения, важно, что вы расписываетесь за столько, сколько вы реально получили. Или я вопрос, может, не понимаю?

С.К.: Я тоже не очень понял, но вот другой слушатель с вами спорит: "Вы что, первый раз на свет родились? Вся торговля по такой системе работает. Продавец оформлен на зарплату в 10 тысяч, остальное — премия — 30 тысяч и больше, и таких примеров очень много".

М.Ю.: Вы затрагиваете вопрос о соотношении постоянной и переменной части зарплаты, то есть оклада и премии. Это не имеет никакого отношения к вопросу "белой" и "чёрной" зарплаты, потому что у вас может и оклад, и премия быть "чёрными", а могут быть "белыми". И оклад, и премия могут быть "белыми". Иными словами, это не то, что премия всегда "чёрная", а оклад всегда "белый", поэтому вы просто путаете два разных вопроса.

С.К.: "Неужели мы должны следить за бухгалтерией? Я дурак, я не знаю, какая у меня зарплата, на складе работаю, читать не умею", — слушатель пишет.

М.Ю.: Если вы не юродствуете, а на самом деле читать не умеете, у меня к вам отличный совет: научитесь.

С.К.: Давайте ещё пару звонков, потому что у нас телефон обрывается. Люди хотят высказаться.

М.Ю.: Давайте. Я за.

С.К.: Добрый вечер!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день!

С.К.: Вы поддерживаете налог на тунеядцев?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет. Я его категорически не поддерживаю, и мне интересно — я только включил радио, — что за тип там у вас сидит?

М.Ю.: Да что такое? Вы почему на личности переходите? Вы объясните, почему вы не поддерживаете? Логика ваша в чём? Аргументы приведите.

С.К.: А вы платите налоги?

СЛУШАТЕЛЬ: Я достаточно плачу налогов.

С.К.: А чего вы тогда боитесь?

СЛУШАТЕЛЬ: Если я буду безработным, я вот этого платить не буду в любом случае, тем более что социалкой я пользуюсь вообще никакой.

С.К.: Тогда чего вы боитесь, если вы не пользуетесь социалкой? Вы себе противоречите.

СЛУШАТЕЛЬ: Потому что, я так понимаю, со всех собирают.

С.К.: Кончились аргументы у человека.

М.Ю.: Вы знаете, Сергей, на самом деле все, кто против этого налога, — у них у всех одна логика. Я хочу пользоваться, но я не хочу платить. Пусть за меня платят другие. А хочется сказать: хрен вам, дорогие товарищи! 

О гуманитарной паузе в Алеппо

С.К.: Давайте к серьёзным темам.

М.Ю.: Да уж куда серьёзнее.

С.К.: Гуманитарная пауза в Алеппо. Она продолжается, она продлена ещё на завтра. По вашим прогнозам, как долго ещё её будут продлевать, и для нас это всё-таки благо, или не нужно было на это идти?

М.Ю.: Я бы опасался так говорить, что не нужно идти. Когда речь идёт про такие тонкие материи, как, например, война в Сирии, то надо понимать, что наш президент, когда принимает решение, помимо того что у него могут быть свои видения ситуации, другие, чем у нас, надо понимать, что он обладает огромным массивом информации, секретной, в том числе разведданными. Я имею в виду в данном случае не только военную разведку, а и политическую разведку, которая сообщает, что на самом деле задумывают лидеры западных стран. А я, и вы, и наши слушатели, ею не обладают, поэтому как я могу сказать, правильно мы берём эту паузу или нет? Я могу сказать более осторожно, что Запад, когда мы себя ведём исходя из гуманных соображений, цивильно, он старается этим воспользоваться совершенно нагло, цинично и беспардонно для достижения своих целей. Но из этого совершенно не следует, что нам не надо на это идти, потому что я вполне допускаю, что наше руководство знает что-то такое, из-за чего оно на это идти вынуждено. Скорее всего, так оно и есть. 

О том, как не перегнуть палку с введением налога на тунеядство

С.К.: "Если раньше я работал по 10—12 часов, по выходным, получал зарплату "белую" и не обращался к врачам, а кто-то в это время не работал и лечился за мой счёт, то спустя некоторое время ситуация может измениться: я стану безработным. Так что же, мне теперь умирать без медпомощи?"

М.Ю.: Хороший, между прочим, вопрос.

Может, конечно, есть какие-то уроды в стране, но я не думаю, что их значимое количество. Теперь по существу вопроса. Я думаю, что наш слушатель очень правильно ставит вопрос, и для того, чтобы этот закон был разумен и чтобы люди понимали, что он — как римляне ещё говорили про закон, каким должен быть любой закон — суров, но справедлив, для этого нужно продумать и, безусловно, ввести в него соответствующие пункты именно о том, о чём пишет наш слушатель, что если человек серьёзные, не фиктивные суммы платил ранее, то это должно снимать с него необходимость платить налог, по крайней мере, на протяжении какого-то достаточно значительного времени.

С.К.: Да. Другой слушатель о том же пишет: "Почему бы тогда в обратную сторону не сделать? Я ничем за год не воспользовался: ни в полицию не обращался, детей у меня нет, в поликлинику не хожу. Пусть мне вернут 20 тысяч рублей".

М.Ю.: Нет. Про возвращать — это никто не будет, потому что, вы же поймите, это не вопрос желания или нежелания. Как устанавливается штатная численность полиции, например, или врачей, учителей?

С.К.: На душу населения.

М.Ю.: Конечно. И в этом смысле то, что вы есть, а равным образом и ваши соседи по району и микрорайону, оно автоматически приводит к тому, что численность полиции в этом месте увеличивается и зарплата на них, и материально-техническое обеспечение, — деньги на это уже потрачены. Но то, о чём написал наш предыдущий слушатель, которого вы цитировали, это очень-очень правильное соображение.

О переговорах "нормандской четвёрки" и выполнении минских соглашений  

С.К.: Итоги переговоров в Берлине, "нормандская четвёрка": Порошенко, Меркель, Олланд и Путин. Встречались, причём, они, получается, в трёх форматах: сначала без Путина, втроём, а потом без Порошенко, тоже втроём, и серединка — все вчетвером. Успели обсудить и Украину, и Сирию. Как прокомментируете результат?

М.Ю.: Да нет никаких результатов. Что тут комментировать?

С.К.: Как же? Гуманитарная пауза в Сирии появилась. Сейчас говорят о Мариуполе — активизировались боевые действия в Донбассе.

М.Ю.: И это вы считаете результатом мирного процесса?

С.К.: Я не знаю.

Есть мнения, что он был мёртв ещё до того, как его подписали. Я, в принципе, с этим согласен, но уж то, что он давно мёртв, это не вызывает никаких особых сомнений, по-моему, ни у кого, ни с одной из противоборствующих сторон. Означает ли это, что нам нужно выходить из него и в нём не участвовать? Нет, не означает, потому что очень часто необходимо делать вид, что ты в чём-то участвуешь, и просто дожидаться своего момента. Я хочу всем нашим слушателям напомнить один эпизод из нашей с вами истории российской. Была Крымская война, которая закончилась в 1856 году, по которой, как известно, Россия никакой территории не потеряла, но крайне унизительно, да и в военном смысле плохо, потеряла право и подписала это, потеряла право иметь флот на Чёрном море и имеющийся флот вынуждена была уничтожить, а новый не заводить. И Александр II, как только заступил на престол — безусловно, это известно из мемуаров, — с самого начала ставил себе задачу это дело каким-то образом денонсировать. Но он умел терпеливо ждать. Прождать ему пришлось не так уж и долго, меньше 15 лет, и в самом конце Франко-прусской войны 1870 или 1871 года — не помню, когда точно, — в тот момент, когда Франция была оккупирована Пруссией и ей было — а Франция была главным застрельщиком Крымской войны, — когда ей было совсем не до того, а Пруссия вообще никогда не участвовала против нас — она тогда была нашим если не союзником, то симпатизантом, этот договор был в одностороннем порядке денонсирован Российской империей, и никто не пикнул, потому что был правильно выбран момент. То есть надо уметь ждать, и в этом смысле я не могу сказать, что я считаю, что Путин неправильно себя ведёт, поддерживая эти абсолютно мертворождённые, бессмысленные и никому не нужные минские соглашения. Другое дело, что в них содержится большая угроза.

С.К.: Нам, России?

М.Ю.: Нашей стороне, да. Там же в чём смысл: мы должны будем отдать по минским соглашениям под контроль им участок границы российско-украинской после того, как они выполнят определённые политические решения.

Весь расчёт на то, что они свои политические условия, которые за ними записаны, никогда не выполнят. А вдруг соберутся и выполнят? Так что же, им теперь границу отдавать? Вот в этом есть определённая угроза, но, видимо, наши власти знают ситуацию и твёрдо уверены, что те не выполнят и можно этого не опасаться, но пока, похоже, что так оно и есть.

С.К.: Вы слышали, как Надежда Савченко прокомментировала "нормандские переговоры"?

М.Ю.: Слышал, но напомните. Это же не важно, слышал ли я.

С.К.: Говорит, что после таких переговоров Петру Алексеевичу нужно позвать обратно Виктора Фёдоровича и уступить ему своё кресло.

М.Ю.: Образно. И ещё раз повторяю. Нам не нужно, чтобы они пошли на выполнение своих политических решений. Если пойдут, так можно и границу отдать. Нельзя, потому что они на них пойдут, получат обратно контроль над границей и тут же всё отыграют назад. Это как генерал Чарнота, знаете, купцу говорил: "Я бы, Парамоша, ради того, чтобы тебя расстрелять, даже в большевики записался. Записался бы, тебя шлёпнул, и обратно бы сразу выписался". Ровно так и будет себя вести киевская власть. 

О гибели Моторолы

С.К.: Вернёмся в Донбасс. Там на этой неделе простились с Моторолой: он трагически погиб в результате теракта. И вы знаете, какая волна пошла негатива, понятное дело, на той стороне, на Украине, но ещё и, как всегда, в наших социальных сетях?

М.Ю.: Нет. Я не читаю наши социальные сети, поэтому никак не могу знать, какая там пошла волна позитива или негатива.

С.К.: Хорошо. А вы сами как восприняли эту весть? Он был символом?

С.К.: Но не на поле боя погиб он.

М.Ю.: Это приравнено к тому, что на поле боя. В конце концов, когда полицейский погибает при исполнении — тоже можно сказать, что это не на поле боя.

С.К.: А сравнивают, наоборот, что в спину выстрелили. Вот если бы на поле боя, лицом к лицу.

М.Ю.: Начинается. А вот выстрелили или взорвали? Вот если бы с алебардой вышли... Что за бред вообще?! Извините, конечно, я понимаю, что вы просто цитируете. Смешно. Поэтому я хочу сказать, что, как смерть любого героя во время войны, это, с одной стороны, и горько, горечь утраты, а с другой стороны, гордость за то, что человек прожил яркую и красивую жизнь, и другие люди, молодые особенно, стискивают зубы и решают внутри себя, даже если они вслух этого не скажут, что "я постараюсь быть не хуже".

О назначении Виталия Мутко вице-премьером

С.К.: Давайте теперь к событиям в нашей стране. Я анонсировал эту тему, кадровые перестановки в правительстве: у нас появился новый вице-премьер Виталий Мутко. Его место, место министра спорта, занял бывший заместитель Виталия Леонтьевича Павел Колобков. С вашей точки зрения, что теперь ждёт российский спорт?

М.Ю.: Я думаю, что российский спорт не ждёт ничего.

С.К.: Как-то вы грустно вздохнули.

М.Ю.: Ничего нового не ждёт. 

С.К.: А тогда у меня другой вопрос. Про спорт я понял, но Мутко будет курировать ещё туризм и молодёжную политику. Возможно, там будут прорывы?

М.Ю.: Прорывы вниз, да, наверное, будут. Прорывы в плохую сторону вполне допускаю. После того, что произошло с российским спортом за время руководства им Мутко... Мы обгадились по всем фронтам, просто по всем. И если честно, я не понимаю, почему за это человека, пусть даже чисто формально, надо повышать. От меня это как-то ускользает, видимо, я не дорос до понимания величия замысла такого. Пинком под задницу! Это я, заметьте, гуманно подхожу. В сталинские времена это было бы не "пинком под задницу", а это было бы суд, конвой и работа на свежем воздухе.

С.К.: Видимо, других нет, предположу. Не знаю.

М.Ю.: Других нет, чем Мутко?

С.К.: Да. А может быть, туда попадают и становятся такими, как Мутко?

С.К.: Я думаю, мы пока подождём.

М.Ю.: Если мы подождём сдаваться, значит есть получше, чем Мутко.

С.К.: Михаил Зиновьевич, сегодня очень много вопросов, поэтому я прошу в режиме блиц.

М.Ю.: Давайте, попробую.

С.К.: Пока почитаю, а потом будем принимать звонки. "Лучшие умы США работают в финансовой сфере, лучшие умы КНДР работают в военной сфере. Смогут ли американцы "отмахаться" долговыми бумагами от ракет КНДР?"

М.Ю.: Ракеты КНДР не угрожают и в ближайшие сто лет угрожать США не смогут, поэтому вопрос немножко абстрактный.

С.К.: "Когда ждать обвала рубля?"

М.Ю.: Пока не вижу никаких для этого причин. Это не значит, что его никогда не будет, но, исходя из сегодняшних реалий, не просматриваю.

С.К.: "Зиновьич, — пишет слушатель — прям так и пишет, — а не ваш ли дедушка переворот устраивал в 1917 году? За пулемёт-то сами встанете или попросите кого-нибудь?"

М.Ю.: Один из дедушек и одна из бабушек устраивали, да. Но дедушка за это был расстрелян в 1938 году.

С.К.: Я думаю, остальное без комментариев оставим.

М.Ю.: Встану ли сам за пулемёт?

С.К.: Да.

М.Ю.: Если будет правильная власть, против которой будет Майдан, конечно, встану. Если кто-нибудь позовёт — с удовольствием, ещё и деньги заплачу, чтобы меня пустили.

С.К.: Слушатель говорит, что насчёт Мутко вы ошибаетесь, была удачная Олимпиада — в Сочи.

М.Ю.: Да. Подождите. Я, когда говорил, понимал, что этот вопрос будет, но вы должны понимать следующее.

С.К.: Ещё и проведение чемпионата выиграли в 2018-м.

Кроме того, подготовкой к Олимпиаде занимались персонально и отвечали персонально — куча народа. От Германа Грефа — хотя какое он имеет отношение к спорту, но он каждодневно отчитывался по ходу подготовки олимпийских объектов нашему президенту, и президент лично занимался, поэтому не вижу оснований приписывать это Мутко.

С.К.: Последний вопрос в нашем блице. Третий раунд дебатов Клинтон и Трампа. Опять спрашиваю вас: кто победил, с вашей точки зрения?

М.Ю.: А как можно сказать? Мне уже приходилось говорить о том: американские средства массовой информации настолько изоврались, о чём сами американцы постоянно и говорят, и это относится и к тем, кто проводит опросы общественного мнения, что понять теперь, как реально настроена американская публика, до момента выборов будет нереально.

С.К.: Так получается, что российская тема стала едва ли не основной на этих выборах. Или это только нам так кажется?

М.Ю.: Нет, это действительно так.

С.К.: Это почему, с вашей точки зрения?

М.Ю.: В США не лучшая ситуация в экономике. Соответственно, выносить экономику во главу — а правят-то демократы, и Клинтон будет трудно, — или нужно тогда полностью отмежёвываться от того, что делал Обама, но это не принято немножко внутри партии. А что выносить во главу? Вот только это и выносится.

С.К.: Я по традиции в конце программы запускаю телефонное голосование. По итогам эфира вы поддерживаете Михаила Юрьева или нет? Я полагаю, что самая спорная тема — это налог на тунеядство у нас будет в этом эфире, а в остальном — внешняя политика, скорее. Вы поддерживаете курс президента. В кадровых вопросах, как вы сказали?

М.Ю.: Не поддерживаю, мягко выражаясь.

С.К.: Очень мягко выразился Михаил Юрьев.

М.Ю.: Только я хочу вас поправить. Извините уж, пожалуйста, Сергей, что я разделяю и поддерживаю внешнюю политику не президента, а ту внешнюю политику, которую поддерживает явно и очевидно подавляющая часть населения нашей страны.

С.К.: Поехали. Ваши вопросы Михаилу Юрьеву в прямом эфире, принимаем звонки. Как зовут, откуда и говорите. Вы в эфире, здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер! Я писал СМСку. Подскажите, пожалуйста, как так получается, что Путин говорит, что нужно освободить самозанятых людей от налогов — то есть меня, — а правительство говорит, что нужно меня налогом обложить?

С.К.: Каким налогом? Вы же платите налог как самозанятый человек? Вы будете платить налоги.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет.

М.Ю.: Вопрос на самом деле очень правильный. 

С.К.: Но не навсегда же.

М.Ю.: Малые предприятия пока, в определённых секторах, например IT, это уже действует: платят половинный налог определённое количество лет. Когда я говорил, что я поддерживаю, — я поддерживаю это как идею. А дальше должна быть проведена конкретная и качественная законотворческая работа, которая учтёт все эти нюансы.

О памятниках Владимиру Крестителю и Ивану Грозному

С.К.: Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер! Михаил Зиновьевич, за последнее время тема памятников всё-таки не сошла: скоро на Боровицком холме откроется памятник Красному Солнышку. Как вы всё это объясняете?

С.К.: Уже поставили памятник вроде.

СЛУШАТЕЛЬ: Чем это объяснить? Отсутствием целенаправленной внутренней политики? Попыткой угодить всем слоям общества? И как вы думаете, очередь до Дзержинского дойдёт или нет?

М.Ю.: Хороший вопрос. Я думаю, что вы правильно говорите. Я думаю, что это желание угодить всем слоям общества, в чём, по большому счёту, ничего уж особенно плохого нет.

Правда, конечно, ему бы в Киеве стоять, но Киев, видите, временно отпал от нашей страны. А памятник Маннергейму…

С.К.: Подождите, была доска Маннергейму, памятника не было.

М.Ю.: Какая разница? Примерно одно и то же, чего мы придираемся? Памятный знак. Я был счастлив, когда его демонтировали.

С.К.: А Иван Грозный?

М.Ю.: Иван Грозный — поддерживаю. 

С.К.: Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Налог на тунеядство — это переложенный штраф управленцев за свою деятельность на обычных людей. Люди не от хорошей жизни не работают или имеют плохое образование. Управление — это игра в долгую, они разводят гадость, а потом люди должны ещё и за это отвечать. Токарь за свой штраф заплатил, человек где-то на работе проштрафился — заплатил.

М.Ю.: Вы правы только отчасти. Конечно, есть категория людей, которые очень хотели бы работать, но не могут найти работу, и в этом вина, действительно, скорее не их, но только для нынешней России это не очень характерный случай.

Основная часть тех, кто потенциально будет платить этот налог, если его введут, это либо те, кто работать не хотят, либо основная часть даже не они, а те, кто прекрасно себе работают, просто получают "в чёрную" зарплату и не платят с неё ничего.

С.К.: Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Михаил Зиновьевич, скажите, пожалуйста, Россия делится на индивидуалистов и патерналистов. Вы ездите на "бентли", я на "ситроене", как вы зарабатываете деньги — меня не волнует, как я зарабатываю деньги — не должно вас волновать. И патерналисты, которые пытаются нас учить жить: запрещают нам сайты, запрещают нам выставки и так далее... Вы себя к кому относите, индивидуалистам или патерналистам? Не кажется вам, что в России патерналисты побеждают?

М.Ю.: На самом деле, вы правильно говорите. Это противостояние характерно для современного мира, совершенно не только для России. Моё мнение находится где-то посредине. 

С.К.: Поставим точку, сегодня, по крайней мере. 75% за вас, 25% проголосовали против. Я не помню такого результата, Михаил Зиновьевич.