Лопата и труд всё перетрут: как в Ленобласти производят уникальные инструменты

Сергей Степанов родился в Лыкошине, где вся деревня плела из лыка корзины и лапти. В школе он строил не только модели кораблей, самолётов и подводных лодок, но и сам из подручных средств смастерил бобинный магнитофон. На удивление он хорошо работал.

А в Военмехе Сергей прилежно учился строить ракеты.

— Ракета интересно устроена, — рассказывает Сергей. — Если её сделать чуть тяжелее, чем рассчитали, она никогда от стартового стола не оторвётся.

Когда началась перестройка и радиолокационные антенны, которые он в то время рассчитывал на прочность, оказались никому не нужны, Сергей открыл своё дело. Поразмыслив, он решил, что самое полезное и выгодное — это производить лопаты, грабли, мётлы, тяпки и другой инструмент.

Недалеко от Любани, в деревне Бородулино, он купил большой деревянный дом конца 19 века, в котором когда-то была сельская школа. Поездил по стране, у разорившихся заводов приобрёл оборудование. А недостающее, в том числе лесопилку и лакокрасочный станок, сделал сам.

Сергей всё рассчитал правильно. В Европе огородов нет, а во многих странах приусадебное хозяйство вообще запрещено. Лопаты там нужны, скорее, для строительных работ — свернуть булыжник или перенести гравий. Поэтому они и весят минимум 2 килограмма 400 граммов. А в патриархальной России всё наоборот: даже вполне обеспеченный горожанин не гнушается по выходным в непрезентабельной позе перекопать очередную грядку. А значит, и лопата должна быть лёгкой и прочной!

— У меня лопата весит всего 1 килограмм 100 граммов. Меньше, к сожалению, не получается, — рассказывает Сергей. — Зато у огородника это самая любимая лопата!

Главная беда российских инструментов была в непрочности — они часто ломались. Потому что самый качественный сухой лес сначала поставлялся для производства музыкальных инструментов и мебели. А что оставалось — сырой неликвид — шло для садово-огороднического инвентаря.

Сергей в корне поменял подход. Простую лопату у него изготавливают на 12 станках. Один, самодельный, формирует посадочную ступицу, чтобы лопата плотно сидела. Другой делает конус, чтобы черенок для лёгкости расширялся к середине и сужался по бокам. Третий его сушит, четвёртый шлифует, чтобы не было заноз. Пятый лакирует, ну и так далее.

Дело быстро пошло в гору. За день в мастерской изготавливают 200 лопат, вил и граблей разных размеров и модификаций. Российская лопата стала легко конкурировать с заморской и по цене, и по качеству.

Сергей склонен к толстовщине. Он уверен, что без здорового образа жизни и физического труда люди не смогут прожить отведённые свыше 100 лет.

— Ну недаром же слово "человек" имеет два корня: "чел" и "век"! — говорит Сергей.

Каждое утро он с головой обливается из ведра холодной водой, ест сырое зерно и рыбий жир. Сергей считает, что человек должен всё время прислушиваться к своему организму: какую есть пищу и давать физическую нагрузку. 

— Вон в Японии есть такие специальные туалеты: монетку кинул и на выходе сразу же получаешь результаты анализов, — говорит Сергей.

Соседям-фермерам не понравились принципы Степанова. Хоть установленные нормы шума он и не превышал, но то ли коровы стали плохо доиться, то ли по какой другой причине, в общем, на него подали иск в суд. И после изнурительной, почти десятилетней, тяжбы он дело проиграл.

— У нас в стране практически не осталось понятия "ремесленник", — объясняет Сергей. — Все маленькие мастерские нынче приравнены к большим производствам. А по их нормативам от форточки соседа до моего источника шума должно быть не меньше 100 метров, даже если я просто начну шить на швейной машинке. А ведь раньше в деревне почти в каждом доме была ремесленная мастерская: в одном делали бочки, в другом гончарную посуду, в третьем шили одежду.

Эту зиму деревня Бородулино проведёт в тишине. Все станки остановлены, но пока ещё стоят на своих местах, и даже лак не высох. До 100 лет Сергею далеко, поэтому он полон сил и идей. Раз с физическим трудом не вышло, будет пропагандировать здоровое питание.