Вива Куба! Вива команданте!

Когда-нибудь, уже на исходе наших дней, внуки ли, правнуки, спросят: "Ты видел Фиделя?" Видел. Конечно, только по телевизору и в газетах.

Вот обаятельный бородач в военной форме стоит в окружении советских людей возле железнодорожного состава — это Фидель на БАМе. Все улыбаются, и он тоже — белозубо, широко и безмятежно. Море цветов и флаги.

Venceremos! Хоть это и чилийская песня, но для нас все они, кто южнее США и говорит по-испански, похожи — они все юные, яркие, свежие и совсем непохожи на советских коммунистических старцев. Они несут второе дыхание марксистской идеи, и она, эта идея, всё ещё не утонула в наших адских очередях, не сгинула в непролазной советской лжи и мелкотравчатом бытовом нацизме, проникающем везде — от Москвы до союзных республик.

Вот Фидель в Большом Кремлёвском дворце, целуется с генеральным. Опять цветы, хрусталь бокалов, шампанское, накрытые столы. Но как разительно Фидель отличался от советских руководителей, буквально всем — возрастом, костюмом, бородой, жестикуляцией.

Он был раскован и совершенно свободен. Это особенно бросалось в глаза на контрасте с принимавшими его одряхлевшими сталинскими троечниками, вдосталь нахлебавшимися в молодости страха и оттого державшимися по струнке. В одинакового покроя костюмах, жутких очках, они улыбались гуттаперчево, держа руки по швам, или, не пойми для чего, хлопали в ладоши, как вышедшие в тираж роботы, у которых остались только две программы. А он бешено жестикулировал, он запрокидывал голову, он говорил, говорил.

Вот он на трибуне, гвоздит мировой империализм и клеймит его наймитов, воздев кулак. Он был фантастическим оратором, возможно, лучшим в своём времени.

Вот он сидит в шезлонге, и борода его уже не черна, как антрацит, а с пробивающейся сединой, но улыбка всё та же — так улыбаются, думали мы, только на очарованном юге, где свистят ветра в кронах пальм, где прибой с рёвом летит на волшебные пески Варадеро, где мулатки собирают табачные листья, где играют румбу и льётся ром, там, где Куба.

Мы все были под очарованием Фиделя и его страны. Куба пробивалась в фильме "Человек-амфибия", Куба была в песнях Кобзона. Впрочем, не только у нас — Куба была бешено популярна у молодёжи во всём мире.

Вот он постарел, и его сводят с трибуны под руки, и он вырывает руку, чтобы идти одному: он не позволяет себя вести, он бросает вызов человеческой дряхлости. Ведь он — команданте. Ему не пристало выглядеть стариком.

А у нас всё изменилось: ушли флаги, старцы в орденах и аплодисменты, у нас другая жизнь началась, и вместо пламенного команданте явились другие герои. Стало принято огульно охаивать то время, когда строился БАМ и приезжал Фидель. Тогда же появились наконец и у нас, с запозданием лет на 30, перлы американской пропаганды, тупой и тяжеловесной, что по всему западному миру, где Фидель представал "диктатором" и злодеем, распространялась повсеместно.

Для них он действительно злодей. Страну, густо напичканную казино и публичными домами, где свирепствовали сифилис, туберкулёз и тропические болезни, из вотчины американских мафиози типа Меера Лански, из латиноамериканского захолустья, из мировой бананово-табачной провинции, Фидель вывел в региональные лидеры по целому ряду позиций: по здравоохранению, по спорту, по образованию. И главное, безотносительно системы, всех этих марксизмов и ленинизмов, — он сделал кубинский народ гордым, он дал им то, что ценнее всего, — самоуважение и подлинную свободу.

Да, безусловно, тиски той системы, что была избрана, одно поднимали до небес, другое — обрушивали. Либеральные российские писаки одно время обожали тиражировать улицы Гаваны с её пожилыми автомобилями и обшарпанными фасадами, мол, вот, как бывает с теми, кто не принимает англо-саксонских ценностей и не идёт в лакеи.

Но всё действительно сложнее, чем порой кажется.

Куба выстояла. Выжила, перенесла самые тяжёлые годы после распада СССР, несмотря на блокаду со стороны США, несмотря на все попытки хозяев однополярного мира в самые 90-е, когда блокада стала непроницаемой и кромешной, поставить Остров свободы на колени. Несмотря на все истерики мировых проплаченных СМИ, несмотря на выходки тамошних опереточных диссидентов, в погоне за американским вэлфером симулировавших паралич или переплывавших Мексиканский залив на надувных матрасах.

Теперь всё по-другому, не так, как до революции, не так, как и при Фиделе. Он сказал всё, что хотел, он сделал всё, что мог. Вива Куба! Вива команданте!