"Невские проспекты" Турции, Ирана и России. Как культура нас объединила

Что же у нас общего

По словам культуролога, старшего научного сотрудника Института наследия имени Лихачёва Александра Люсого, в архитектуре Россия в основном ориентировалась на Запад, но были и отдельные случаи восточного влияния, например, ещё в XVI веке. 

— Был такой эпизод. Иван III пригласил группу итальянских архитекторов, и в их числе был Алевиз Новый, в Москву. Но по пути Алевиза захватило в плен крымское ханство, несмотря на то что тогда мы с ними союзничали и вместе "добивали" Золотую Орду. В итоге Алевизу пришлось целый год провести в плену, хан Менги-Гирей его не отпускал. За это время архитекторы построили Портал Алевиза, который впоследствии перенесли к Ханскому дворцу в Бахчисарае. Художник везде остается художником, несмотря на среду его обитания, — рассказал Лайфу Люсый.

По словам культуролога, Иван III долго упрашивал хана отпустить архитектора к нему в Москву, но, когда тот в очередной раз отказался, он пошёл ва-банк и просто отправил своих всадников на границу, что считалось военной демонстрацией.

— И в итоге хан Алевиза отпустил. Архитектор, наконец, прибыл в Москву и подключился к строительству Архангельского собора, где использовал наработанные в Бахчисарае мотивы, вкрапление, напоминающее Портал Алевиза, — рассказал он.

Заимствование условных элементов турецкой архитектуры широко распространилось в Крыму с начала широкого усадебного строительства на рубеже ХVIII и XIX веков. В основном стилизация под так называемый "мусульманский" или "азиатский" стиль, как тогда его называли, затронула внешний облик поместий, строившихся русской аристократией. Это и внешние широкие галереи, и выступающие кровельные навесы, характерные орнаменты, трубы, напоминающие минареты.

Нередки были и случаи, когда российская элита, приезжавшая тогда в Крым, восхищалась самим выбором места для застройки жилищ крымских татар, которые как бы прислоняли дома к горе, а плоская крыша служила террасой. 

Чуть позже заимствования пришли и в интерьер крымских усадеб, характеризовавшийся наличием сложной лепнины, резных и раскрашенных потолков, глубоких карнизов, арочных резных сводов, арабских надписей. Например, на одной из стен знаменитого Воронцовского дворца в Алупке, сочетающего в себе элементы новой английской архитектуры и "тюркери", арабской вязью написано "Нет победителя, кроме Аллаха". 

В середине XIX века петербургский архитектор Ипполит Монигетти соорудил в Царском селе Турецкую баню, павильон, построенный по распоряжению Николая I в память о Русско-турецкой войне, а также в исполнение воли его бабушки, императрицы Екатерины II. Сначала за работу взялся Карл Росси, который вдохновлялся зарисовками бани в гареме Старого дворца Адрианополя, или Эдирна, как сейчас называется этот город, но императору проект по душе не пришёлся.

Тогда работу передали Монигетти, который тоже видел адрианопольский дворец и использовал свои собственные эскизы. Его проект включал баню-хаммам, диванную и кофейную комнаты с балконом и внутренним фонтаном, а также малую, большую и горячую бани. Внешне вся постройка должна была напоминать мечеть с минаретом и куполом. Николай I утвердил предложение, но сократил его финансирование, и в итоге баню построили в 1852 году, но без отопления.

Затем Монигетти отправился в Крым, где ему удалось создать свой уникальный архитектурный стиль, который, тем не менее, копировал элементы Бахчисарайского дворца. Основным его шедевром в Крыму считается Малый дворец в Ливадии.

Здесь Александр II купил имение для своей супруги Марии Александровны, потребовав от Монигетти его перестроить. Архитектор так и сделал, и в Ливадии появился Большой дворец, а для Александра III, тогдашнего наследника, он возвёл Малый. 

Архитектура дворца была нарочито "восточной", с большими галереями и балконами, резьбой крыши, с круглой и широко выступающей кровлей, а фасад украшали характерные орнаменты, сопоставимые с изображенными на фасаде Бахчисарайского дворца. До наших дней Малый Ливадийский дворец не дошёл — его разрушили во время фашистской оккупации.  

Восприимчивость русской архитектуры к разным стилям можно проследить и на примере сибирской архитектуры XVIII века, впитавшей в себя восточноазиатские мотивы. Возможность для заимствований декоративных мотивов появилась с ростом торговых связей с Китаем. Например, над главными окнами Спасской церкви в Тобольске можно заметить стрельчатые сандрики, напоминающие языки пламени, часто изображавшиеся рядом с Буддой. Такие же мотивы можно найти на часовне церкви Троицы в Тюмени, построенной приблизительно в одно время с тобольской.

В церковной архитектуре Сибири того времени уникальным образом сочетался традиционный московский барочный стиль и восточные мотивы буддийских сооружений. В основном азиатские детали добавляли в декор над окнами — это остроконечные и заострённые формы ступы, лотоса, украшавшие фасады каменных храмов. 

Любовь и минареты

Говоря о традиционной турецкой архитектуре, следует прежде всего вспомнить её османский период. Именно османы в XV веке создали тот тип мечети, который мы представляем себе сегодня. Он называется многокупольным. Как становится ясно из названия, мечети украшали большим количеством разной формы куполов с неизменно самым крупным центральным. Внутри двора есть галерея и пруд. Также для таких мечетей характерны тонкие минареты, конические фонари. 

Самая первая куполообразная мечеть Турции была построена в Бурсе в сельджукском стиле, которые заимствовал элементы у армянской архитектуры. Мечеть Улу-Джами воздвигли по приказу Баязида I, её украшают 20 куполов и 2 минарета, а поддерживают здание 12 столбов. Купола расположены по пять в четыре ряда, и именно этой особенностью она разительно отличается от других мечетей. Улу-Джами относят к раннему периоду османской архитектуры.

Один из самых известных османских архитекторов и инженеров — Мимар Синан работал при султанах Сулеймане I, Селиме II и Мураде III. В основном он занимался строительством гражданских сооружений: мечетей, школ, акведуков и мостов. Всего легендарный зодчий создал более 350 зданий (за 50 лет работы), считающихся в наши дни шедеврами архитектуры. Ему удалось органично сочетать архитектурные элементы других стран и на их основе создать собственный узнаваемый стиль. Ставшими сегодня классикой архитектуры можно назвать три мечети — Шехзаде, Михримах Султан и Сулеймание.

Шехзаде возвели как усыпальницу для скончавшегося сына Сулеймана Великолепного шехзаде Мехмета. Её украшают два минарета высотой аж в 55 метров. Основной купол достигает 18 метров, ещё четыре вспомогательных меньше по размеру и расположены симметрично. Сама мечеть построена в форме квадрата. Внутри мечеть украшают многочисленные росписи, колонны и арки. Михримах Султан построена в честь дочери Сулеймана и его супруги Хюррем. Она расположена на возвышении, а украшают её также два минарета, купол и подкупола.

Существует легенда, будто архитектор был безответно влюблён в Михримах и воплотил свои чувства в работе. Самой значительной же работой стала Сюлеймание, мечеть, которую построили всего за семь лет. Это самая большая по размерам мечеть Стамбула. Высота её купола достигает 53 метров, а диаметр составляет 26 метров. Сюлеймание украшают четыре минарета, а сам комплекс больше напоминает городской квартал, чем отдельное здание. Здесь есть и обширный внутренний двор, бани, школа, кладбище, кухни, библиотеки и обсерватория. 

Разительные изменения архитектуры Турции коснулись в период после Второй мировой войны, когда в стране началась быстрая и широкая урбанизация. Распространение капитализма, индустриализации, непростая обстановка периода холодной войны — всё это радикально изменило формы и материалы, из которых строили новые здания.

На окраинах больших городов и не только (в Анкаре это явление коснулось и центра) стали возникать геджеконду, самовольно построенные жилища, напоминавшие лачуги. Их строили выходцы из деревень, массово мигрировавшие в города. Впоследствии их сменяли блоковые апартаменты, столь типичные для сегодняшней Турции.

Новый период в архитектуре страны начался после 80-х годов прошлого века. Одним из самых интересных новейших проектов можно считать здания стамбульского Международного финансового центра. 

Проект центра подготовили ещё в 2013 году, а в этом году уже начинается его строительство. Турция несколько лет назад решила объявить Стамбул центром экономики Босфора, и для этого ей понадобилось адекватное задаче сооружение, некий финансовый квартал, где будут находиться как штаб-квартиры местных, так и офисы зарубежных фирм, фондов, а также правительственные институции.  

Сейчас все любят бетон, сталь и стекло. 

План проекта подготовила американская студия HOK, может быть, поэтому здания хотя и смотрятся оригинально и ново, но не несут своего личного характера. Такой район мог бы появиться в любом другом крупном городе мира, но, возможно, ему всё-таки удастся оттенить восточную красоту Стамбула.

Трансформация Ирана

В  XI веке персидские зодчие отказываются от сооружения мечети с арабской планировкой и берут за основу традиции зароастрийских храмов с квадратным и перекрытым куполом помещением — "чортаком", а также со сводчатой нишей — айваном. Так в Иране появились мечети с четырьмя айванами для каждой из сторон двора, с поддерживающими арками. На самом главном фасаде возводился самый крупный портал, а по бокам мечеть украшали минареты. Внутреннее и внешнее убранство прежде всего поражает здесь глаз яркостью красочных орнаментов, симметрией форм и обилием декоративных элементов. 

Также для архитектуры того периода характерны мавзолеи. Их строили для выражения особенного почёта над могилами уважаемых господ. Мавзолеи могли быть совершенно разными — и башнеобразными, и кубическими, и увенчанными шатрами, и купольные. 

Жилые дома в Иране строили с парадным и задним дворами, которые имели квадратную или восьмиугольную форму. Дворы находились на несколько ступенек ниже уровня дома для того, чтобы летом тень накрывала большее пространство. В середине двора вырывали бассейн и высаживали вокруг него растения. В бассейне также мог быть и фонтан, для того чтобы увлажнять сухой воздух и создавать ощущение прохлады.

Отдыхали чаще всего на задних дворах, там же располагались мастерские. Дома делились на мужскую и женскую половину, но деление не обязательно осуществлялось по зонам. Иногда дом делили по этажам.

Характерная особенность архитектуры Ирана заключается в удивительном внимании к деталям. Все элементы орнаментов тщательно проработаны, их выполняли в светлой гамме и использовали в основном лимонно-желтый, ярко-синий, голубой, красный, зелёный, золотистый, оранжевый цвета. Композиции зачастую содержали растительные мотивы и геометрические фигуры, включая традиционные для Ирана восьмиконечные звёзды.

В современной иранской архитектуре можно без труда уловить традиционные черты. Например, построенная в 1971 году, еще до Исламской революции, Башня Азади демонстрирует несколько классических элементов. Выстроенная из белого мрамора, она является символом новой архитектуры Ирана, а также иногда её называют Воротами в Тегеран.

Тегеранский музей современного искусства построил архитектор Камран Диба за два года до революции, и так принёс в него отдельные элементы классики. Это, например, арочные переходы и колонны, спиралевидные лестницы внутри здания, но строгие геометрические формы – квадраты и прямоугольники снаружи. 

Ещё одним удачным примером сочетания традиций и современных тенденций может служить пешеходный мост Табиат в Тегеране, построенный в 2014 году местным бюро Diba Tensile Architecture. Ответственной за проект числилась молодая девушка-архитектор Лейла Арагиан. Мост, длина которого составляет 270 метров, является трёхуровневым с обзорными площадками для пешеходов, желающих насладиться видами столицы страны и Эльбруса. 

В последние годы в Иране, можно сказать, вообще произошло своеобразное архитектурное возрождение. Появилась целая плеяда молодых архитекторов, готовых экспериментировать и демонстрировать нестандартный подход к проектированию зданий. Да и в целом за Иран можно только порадоваться и надеяться, что снятие западных санкций не только позволит стране выйти на новый уровень международной торговли, но и привлечёт таланты из других стран, которые вместе с персидскими архитекторами будут создавать облик современного Ирана.  

Молодой зодчий Мустафа Нагхави, возглавляющий собственное бюро Studio MM, рассказал Лайфу, что в своих работах старается всегда учесть историю места, где планирует строить здание.

— Я не большой фанат международной архитектуры, и полагаю, что она прежде всего должна впитывать в себя местные черты, традиции, связи, которые делают проект подходящим городу. У каждого города свой стиль жизни, и он отражается путём использования тех или иных материалов. Я думаю: кто я такой, чтобы игнорировать то, что люди создавали и считали прекрасным на протяжении веков, тысяч лет? Поэтому я всегда уделяю внимание городу, для которого делаю проект, и считаю, что он должен быть связан с местом, где он будет реализован, — говорит он.

Нагхави также поделился собственными ощущениями относительно обновляющегося облика Ирана.

— Честно говоря, меня раздражает практически вся современная архитектура Ирана, поскольку её определяет промышленность, а в отсутствие промышленности не остаётся ничего, только атмосфера имитации. У нас есть свои Невские проспекты. Мне нравится ассоциировать архитектуру с революцией DIY (англ.: DIY – do it yourself, буквально "сделай сам". — Прим. ред.) и  появлением доступных каждому методов. Теперь это нечто подобное строительству роботов на марсианских лабораториях. Архитектура превращается в социальную сеть, и мне жаль, что большинство DIY-проектов принадлежит плотникам, а не архитекторам. Последние десять лет я много путешествовал, и мне кажется, что японская архитектура — это как раз современная архитектура Ирана. Я бы туда переехал, — добавил он.