Малая авиация прошлого. Петербуржцы восстанавливают самолёты начала XX века

"Неужели это когда-нибудь взлетит?" — так и хочется воскликнуть, увидев эту очень странную деревянную конструкцию, напоминающую карточный домик.

— У нас всё летает, — невозмутимо отвечает Илья Деев на любые скептические вопросы. 

Видимо, в те далёкие времена так смешно выглядели все недоделанные самолёты. В этом крохотном каркасе сложно узнать первый в мире истребитель дальней авиации "Сикорский-16", который великий русский конструктор Игорь Иванович Сикорский построил накануне Первой мировой войны.Тогда деревянные конструкции были в порядке вещей. Их умело строили и рассчитывали на прочность. Сикорский в каждый свой истребитель вносил изменения, поэтому сегодня Дееву приходится серьёзно попотеть, чтобы построить самолёт, максимально приближённый к оригиналу. Ведь информации сохранилось очень мало, и чертежи приходится по кусочкам собирать из разных мест."Скорость — всего 120 км в час, а вес — 650 кг" — вспоминается каламбурчик про "Оку". Истребители "Сикорский-16" сопровождали знаменитых бомбардировщиков "Илья Муромец", отбивали атаки вражеских самолётов и даже некоторых наземных огневых точек. Кроме того, на истребителях часто устанавливали фотоаппараты для ведения съёмок позиций противника.Поскольку первый пилот сидел практически под крылом самолёта, верхняя полусфера была ему плохо видна. Поэтому второй пилот занимался наблюдениями и имел два пулемёта — стационарный и ручной.Сто лет назад такой истребитель строили всего лишь две недели, теперь же понадобится около двух лет. А вот его себестоимость просто восхищает — до 100 тысяч рублей! Такой самолёт нынче себе может позволить любой среднестатистический петербуржец. Правда, возникает вопрос, где его хранить? Потому как аренда места нынче может встать в копеечку.Раньше Илья Деев служил офицером в Пушкине на авиаремонтном заводе, ремонтировал самолёты Як-28 и Су-90.

— Хороший был завод. Все технологические процессы были отлажены, — рассказывает Деев. — Когда в конце 90-х его закрыли, часть народа разбежалась, остальные перешли на другие заводы. А я, не дожидаясь полного развала, ушёл в запас и стал заниматься сверхлёгкой авиацией.

Тогда из-за экономических проблем в стране забуксовала "химическая авиация", и Деев начал испытывать новые летательные аппараты по обработке полей с ультрамалым объёмом. Они, кстати, до сих пор летают. Когда через несколько лет программу закрыли по причине её выполнения, Деев решил заняться историческими самолётами. Сначала помог энтузиастам из рижского авиационного института закончить строительство французского "Ньюпора", который теперь стоит в музее ВВС под Москвой. А затем решил уже в Петербурге построить свой — "Ньюпор-17" — лучший истребитель Антанты времён Первой мировой войны.Он стоял на вооружении у всех союзников. Купив патент у французов, самолёт выпускали и в России. Ну а противники — немцы — его бесстыдно копировали, а потом выдавали за свой, только с другим названием — Siemens-Schuckert D.I."Ньюпор" построили, но из-за проблем с двигателем Деев решил не искушать судьбу и до испытаний самолёт не доводить.— В редукторе были конструктивные дефекты, которые мы не могли устранить, а разработчик не брался, — объясняет Илья. — Отказ двигателя в таком самолёте — вещь очень серьёзная. Но тут неожиданно от музея Первой мировой войны пришёл запрос на постройку точно такого же самолёта. И мы подумали: чем стоять в каком-нибудь ангаре в разобранном виде, пускай уж лучше он висит в Ратной палате в Пушкине.

Тем временем преподаватель Академии гражданской авиации Георгий Галли решил построить точную копию аэроплана "Фарман-4" 1910 года. Для многих россиян именно "Фарман-4" стал первым летательным аппаратом, который они увидели собственными глазами. России его тогда приобрёл лётчик Сергей Курочкин и гастролировал с ним по всей России. А в 1911 году он торжественно облетел на "Фармане" пирамиды в Египте.

Галли собирал информацию про "Фарман-4" десять лет и даже написал книгу. Вскоре выяснилось, что будущий аэроплан должен сыграть ключевую роль в фильме режиссёра Сорокина "Судьба по имени "Фарман" и со строительством надо поторапливаться. В короткий срок собрали команду, подключился и Деев. После съёмок аэроплан отдали в военно-исторический музей артиллерии. И принялись за следующий экземпляр — уже лётный. — Выставочный аэроплан от полноценного лётного отличается жёсткостью формы, — объясняет Деев. Первый мы делали на тросах. Они имеют определённую упругость, поэтому вся конструкция плохо держит геометрию и тянется, как резина. Поэтому следующий "Фарман" — лётный — мы сделали на проволоке.Он участвовал в МАКСе и на празднике 100-летия ВВС на аэродроме в Жуковском. Однако этот аэродром "Фарману" явно не подходит. Там постоянно дует ветер поперёк полосы и нет хорошей грунтовки. А с бетона летать сложно: у аэроплана нет тормозов! Поэтому сейчас его собираются перебазировать на "постоянное место жительства" в Кубинку в парк "Патриот", где после лётных испытаний он наконец-то получит сертификат лётной годности.— Машина сложная. Очень долго её собирать и разбирать. Я не представляю, как её раньше возили по всей стране на гастроли, — рассказывает Деев. — Мы вшестером работали три года. И что-то я больше не вижу желающих "Фарман-4" повторить — ни у нас, ни в Европе.Параллельно с "Фарманом" Деев сейчас занят строительством личного самолёта STOL CH-701 (Short Take off Landing). Точнее, это будет его усовершенствованная модель, рассчитанная на двух крепких пилотов с общей живой массой под 200 кг. Специально для своих внушительных габаритов Деев расширил кабину и поднял потолок.

Пока самолёт выглядит непрезентабельно и напоминает скорее консервную банку, в которой взрослые люди ставят школьные эксперименты в рамках кружка "Умелые руки". И тем не менее очень скоро Илья Деев сможет летать на нём без остановки со скоростью 120 км в час целых 3 часа. А если к самолёту подвесить дополнительный топливный бак, то и больше. Так что при желании он "за раз" облетит всю Ленинградскую область.— Это же не военная авиация. Тут подвигов никто не собирается совершать. Больше двух часов летать неудобно, хочется уже приземлиться, перекусить, — резюмирует авиаконструктор.