Медбрат кокаин: как медики XIX века нашли панацею в наркотике

Кокаин против общего наркоза

Терапевтическая ценность кокаина широкой публике открылась в 1884 году: выяснилось, что слабый раствор этого вещества при введении в глаза лишает их чувствительности к боли. Объявили об этом на офтальмологическом конгрессе в Гейдельберге. Ранее все анестетики подразумевали введение пациента в бессознательное состояние — теперь же больной мог находиться в сознании, не чувствуя боли, и одновременно участвовать в диалоге с хирургом.

Почему открытие кокаина сразу назвали "новой эрой"? К тому времени хлороформ уже 40 лет использовали при операциях, но практически сразу пациенты начали умирать под наркозом. При всей редкости подобных смертей настороженное отношение к общему наркозу никуда не пропадало. Была у хлороформа и другая опасность: "эротические галлюцинации, возникающие, когда пациент приходит в себя после наркоза, очень сильные и яркие. Этой опасности достаточно, чтобы всегда требовать присутствия ассистента во время операции" (речь идёт о возможных ложных обвинениях в изнасиловании под наркозом). Наконец, врачи опасались, что из-за хлороформа перестанут воспринимать своих пациентов как равноправных субъектов, а будут видеть в них только "живые трупы".

Кокаин же обещал спасение от этих напастей: наконец-то действенное средство местной анестезии, благодаря которому пациент оставался в полном сознании, но не чувствовал боли! И в первое же полугодие 1885 года начался бум медицинских публикаций на эту тему. Кокаин рекомендовали для гинекологических операций, стоматологии, при вакцинации, обрезании, лечении рака, невралгии, сенной лихорадке, нимфомании и морской болезни. Журнал "Анналы медицины" отмечал его ценность для лечения наркотической зависимости от морфина и опиума.

Энтузиазм по поводу кокаина быстро выплеснулся со страниц медицинских журналов в популярные СМИ: "Кокаин — новейшее чудо", "Это один из инструментов Христа, спасающего мир от боли", и так далее. В 1900 году чикагские хирурги научились вводить кокаин в спинномозговой канал, что позволило проводить даже серьёзные операции без хлороформа. Лондонская газета "Ежедневные новости" назвала анестезию величайшим открытием XIX века. Для врача и популяризатора науки Альфреда Креспи кокаин был подобен электричеству: преобразование листьев бразильской или перуанской коки в лекарство и постоянно падающую цену этого технологического процесса он сравнивал с достижениями инженеров, которые научились передавать электрический ток на огромные расстояния.

Эта тема оказалась самой популярной: в 1902 году журнал London Reader опубликовал редакционную статью "Прогресс в ХIX веке". "Этот век получил от предков лошадь, а потомкам оставил велосипед, локомотив и автомобиль; мы получили гусиное перо, а оставляем шариковую ручку и пишущую машинку; мы получили 23 химических элемента, а оставляем 80; мы получили лучину, а оставляем электрическую лампочку", и так далее. Предпоследним пунктом, перед увеличением средней продолжительности жизни на 10 лет, стоит такой пассаж: "Мы получили боль, которую невозможно было облегчить, а оставляем дезинфекцию, хлороформ, эфир и кокаин". То есть кокаин изначально воспринимался как кульминация столетия научной и технологической революции.

Кокаин — атрибут преуспевающего прогрессивного врача

Однако помимо собственной славы кокаин радикально изменил образ "настоящего доктора". Детектив-кокаинист Шерлок Холмс — просто маргинал и хиппи по сравнению с этими героями в белых халатах и со шприцом кокаина. Так, в романе Генри Эдвардса "Дети и отцы" (1896) хирург Кэмпбелл и его ассистент спасают мать двоих детей от слепоты. Харизматичный, уверенный в себе врач сразу внушает доверие бедной женщине.

"Не было ни хлороформа, ни разговоров. С лёгкостью играющего ребёнка великий врач принялся за работу. Он потянул веко вверх, капнул кокаин на роговицу и, взяв миниатюрный скальпель из своего чемоданчика, быстро сделал два неглубоких надреза. Его движения открыли тонкое белёсое “облачко”. Ещё одна капля кокаина. Сняв “облачко” тонким пинцетом, окулист капнул ещё кокаина и сменил бинт на свежий. Мука долгих месяцев закончилась: доктор оперировал не более получаса".

Во всём отрывке подчёркиваются параллели между виртуозностью хирурга и эффективностью кокаина. Именно новое средство наркоза позволяет врачу закончить операцию за 30 минут. Кокаин делает операцию похожей на игру: неслучайно после успешного её окончания Кэмпбелл весело качает на коленях маленького сына пациентки. И никакого хлороформа, отчуждающего хирурга от его "жертв"!

Но кокаин одобрили не только высокооплачиваемые специалисты (медицинская элита) — он стал символом прогресса даже для скромных провинциальных врачей общей практики. В 1900 году Юстас Вебб из Абердиншира напечатал в "Шотландском журнале медицины и хирургии" статью, где рассказал о шестилетнем опыте использования раствора гидрохлорида кокаина. В суровых условиях шотландского высокогорья это вещество оказалось бесценным подспорьем в проведении хирургических операций "на месте", без перевозки в больницу. "Пациенты очень боятся общего наркоза. Кроме того, далеко не всегда возможно обеспечить услуги анестезиолога", — подчёркивает Вебб.

Значимость кокаина для карьеры и успеха врача в обществе подчёркивается в известной статье "Последние достижения хирургии и медицины", опубликованной в "Эдинбургском обозрении" в октябре 1888 года. Её автор начинает с того, что "жизнь врача — это вечный бой. Не только с болезнями, но и с жизненными обстоятельствами". Врач викторианской эпохи сначала должен победить болезнь, потом побороться со своими пациентами, заставив их заплатить за лечение и, наконец, бороться за то, чтобы не покатиться вниз по социальной лестнице, поддерживать свой статус джентльмена. Жизненные обстоятельства доктора Ватсона, кстати, говорят о той же проблеме: только приданое жены (индийские сокровища из "Знака четырёх") позволили ему купить практику и достойное джентльмена жильё.

Кроме того, научный и технологический прогресс оттесняет врачей общей практики на обочину: поток новых изобретений проходит мимо, их повседневность остаётся рутиной. Но автор "Последних достижений" уверяет своих читателей, что и они могут догнать паровоз. "Прогресс дошёл и до практики терапевтов: лечение ревматизма салицилатом антипирина, лечение бессонницы паральдегидом и ацетофеноном, наконец, кокаин — бесценное лекарство". Все эти химические вещества поднимаются на щит: они доказывают, что работа терапевтов не стоит на месте, что и она не лишена высокотехнологичного шика.

Кокаин — символ высокой морали и нравственности

Но ярче всего идея глубинной связи между кокаином и высокими моральными качествами врача выразилась в "Красном браслете" — медицинском детективе Элизабет Мид, опубликованном в 1895 году. "Красный браслет" — одна история из серии, посвящённой подвигам доктора Клиффорда Галифакса, спасающего пациентов от загадочных болезней. Назывались они все "Из дневника врача", и вдохновили писательницу на их создание как раз рассказы о Шерлоке Холмсе.

Так вот, в "Красном браслете" к доктору Галифаксу обращается некий мистер Стаффорд, обеспокоенный состоянием своей дочери Молли, слепой от рождения. Окулисты бессильны, а тут ещё девушку очаровывает авантюрист по имени Бэзил Винчестер. После случайной встречи он буквально загипнотизировал девушку, и она всё время хочет быть с ним, не ест и не спит. Галифакс выясняет, что Винчестер воздействует на Молли посредством кораллового браслета, который он ей подарил. Перелом в ходе дела наступает, когда врач понимает, что девушка отличает свет от тьмы: он догадывается, что её глаза на самом деле работают нормально. С помощью кокаина Галифакс проводит быструю операцию и убирает лишний слой ткани с глаз Молли. И теперь, когда девушка прозрела, чары Винчестера низвергаются, Молли отказывается встречаться с ним, а коралловый браслет дарит своему избавителю.

Любопытно, что механизм "гипноза" со стороны афериста писательница не раскрывает: по всем признакам, это обычная отчаянная любовь истеричной девушки (её истеричность, перепады настроения всячески подчёркиваются), из-за которой она бросает вызов родителям. "Я никогда не надеялась, что слепую кто-то может полюбить!" — восклицает Молли. Под покровом "истории болезни" в детективе разыгрывается типичная буржуазная драма: эмоциональная девушка связывается с недостойным её по социальному положению мужчиной и отвергает нормы приличного общества.

Излечив Молли от слепоты, врач тем самым убрал глубинную причину её порочной страсти и вернул её к правильной жизни. Какую роль тут играет кокаин? Когда Галифакс предлагает свою операцию, мать Молли настороженно спрашивает: это больно? Придётся ли прибегнуть к хлороформу? Но доктор успокаивает её: не бойтесь, только кокаин. Писательница неявно противопоставляет хлороформ, с его бессознательным состоянием и эротическими галлюцинациями пациенток, как символ любовного морока, в котором пребывает Молли, — и кокаин, символ прозрения, самоконтроля и моральной чистоты. 

А ещё кокаин оказывается материальным выражением воспитательного воздействия со стороны врача. Фактически ещё до операции Галифакс "лечит" девушку, подавляя её капризы силой своей воли: он убеждает её начать есть и спать. До того как открыть ей глаза во время операции, он уже просвещает её своими словами и убеждает вернуться к добродетелям среднего класса. Кокаин, как и скальпель, оказываются воплощением правильной морали, которую исповедует доктор. Подобно тому как коралловый браслет привязывал девушку к аферисту Винчестеру, капля кокаина в глазах разбила эту связь и "подключила" Молли к добродетельной и исцеляющей воле доктора.

Ядовитые шипы на медицинской розе

Если кокаин был таким чудесным и прогрессивным лекарством, то почему его потом объявили опасным наркотиком? Самое поразительное заключается в том, что о смертельной опасности нового вещества узнали практически сразу после начала его фармацевтического триумфа. "Кокаин более соблазнителен, чем морфий: он быстрее подчиняет своих жертв и крепче их держит", — сообщает "Журнал психиатрии" в 1892 году.

Популярность кокаина среди врачей привела к тому, что использовать его в пагубных целях первыми начали именно они. Лёгкость доступа к этому веществу и напряжённая работа, стресс, от которого страдали медицинские работники, сделал их лёгкой жертвой наркотика. "Мы уже поняли, что в этой прекрасной розе нашего врачебного букета немало опасных шипов", — писали в 1886 году в "Британском медицинском журнале".

Видимо, репутация кокаина как самого прогрессивного обезболивающего (и прекрасного средства от многих болезней) была такой страшной силой, что профессионалы медицины особенно не думали о наркотической сущности этого вещества. Ну и что, если несколько врачей умирают от злоупотребления кокаином? Профессиональный риск, ничего не поделаешь. Только в годы Первой мировой, когда кокаин перестал быть "игрушкой" врачей, его стали употреблять тысячи солдат, проституток и интеллектуалов, в странах Запада его признали опасным для здоровья и вызывающим зависимость наркотиком и постепенно стали запрещать.